– Слушаюсь, господин, – произнесла даамонка и скривилась от омерзения к самой себе. Затем снова повернулась к окну и тут же нашла взглядом мерный свет в окне жилого комплекса библиотеки, в котором так же угадывался чей-то темный силуэт.

****

– Что думаешь насчет парня? – Послышался глубокий бас мужчины скрывающегося за высокой спинкой элегантного кресла. Тут же последовал протяжный выдох, наполнивший апартаменты очередной порцией ароматного дыма.

– Силен, парнишка, не по годам силен. Даже среди Высших Теней он будет выделяться. – Произнес Аластар, рассматривая темноту ночной Бездны. Через пару часов наступит утро, но в этом месте, где время существует лишь для смертных, понятия привычные для Срединного мира становятся условными. – А что думаете вы, Мастер?

– Не знаю, Аластар. Мой разум и сердце идут вразнобой. Прикипел я к этому мальчику, но дело даже не в этом. Я изучил сотни, если не тысячи древних писаний. Практически все они твердят, что Прекрасная Тария, благословила свою смертную кровь особым свойством, дарующим, при смешивании с первозданной тьмой, силой мироходца. – Мужчина в кресле выпустил очередной клуб дыма. – Данную силу рассматривают для мести, ибо империя Даамон должна возвыситься вновь, а вместе с тем, первый из Богов пробудится от многовекового сна, когда его кровь ощутит связь с бесконечным океаном мирозданий.

– Только, если мне не изменяет память, вы, Мастер, рассказывали, что история помнит не одного, не двух и даже не трех красноглазых. – Аластар неспешным шагом добрался до свободного кресла и с удовольствием утонул в его объятиях. – Что же пошло не так у этих желтоглазых выродков?

– Конкретно у желтоглазых все не так. Они совсем утратили разум в своей кровожадности. Все что им надо – это жрать, спать и насиловать рабов, ну и воевать между собой, конечно, – усмехнулся архивариус, – а вот у тех, с кем сотрудничают патриархи нашего храма уже третью сотню лет, все очень неоднозначно...

– Вы с ними контактировали? – Аластар от удивления немного приподнялся в кресле.

– Всего раз, – отмахнулся Мастер Атон, – это было во времена возвышения Атрагина. Тогда мне казалось, что он способен даровать даамонцам единство. Не только в храме, но и во всей империи. Только вот я не знал, каким именно он видит это единство. Им движет лишь жажда мести и величия...

– Сложно переубедить фанатика... – флегматично ответил «второй клинок Амона».

– У Атрагина есть доступ к какой-то силе, – продолжил архивариус, – она помогает безболезненно перемещаться через стабильный разрыв, а еще кратно усиливает тело. – Мастер Атон с сочувствием посмотрел на собеседника, на лицо которого опустилась мрачная тень. – Да, некоторые продукты их работ тебе уже довелось повстречать. Она искала силу, Аластар...

– А я хотел семью и нормальную жизнь... – тяжело выдохнул даамонец.

– Мне жаль, что никто из вас так и не получил желаемого, – архивариус поджал губы, жалея, что вновь завел эту тему.

– Пустое, Мастер, – Аластар откинулся на спинку кресла, демонстрируя свою расслабленность. – Меня больше заботит, что мы собираемся делать дальше.

– Есть два варианта: вступить в борьбу с Атрагином и попытаться самим разобраться с силой Альма, либо оставить все как есть, и тогда мальчик точно погибнет, а его душа станет очередным ключом в руках рунологов Первого Доминиона.

– Но зачем это Атрагину?

– Все просто, пока остальные пять Доминионов сражаются за право владением ключа каждый цикл, Первый Доминион тихонько используют свои ключи, о которых практически никому не известно. Они считают, что, собрав достаточное количество этих артефактов, смогут избавиться от проклятья, не дающее возможности закрепиться в Срединном мире и установить стабильный разлом для массового перехода.

– И вы не верите в это?

– Дело в другом. Я не верю, что Тария, благословляя союз датарийцев и даамонцев, могла подразумевать подобный метод. Пленение души – противоестественный процесс. А уж если предполагать, что у рунологов получится то, что они задумали... не организуем ли мы катастрофический прорыв хаоса, от которого и Боги содрогнутся?

– Перспектива так себе, – покачал головой Аластар.

– Ладно уж, – Мастер Атон хлопнул ладонями по коленям и с кряхтением поднялся на ноги, – позволь старику перехватить пару часов сна, Аластар.

– Конечно, Мастер, – Высшая Тень поднялся вслед за хозяином апартаментов и учтиво склонил голову перед тем, как направиться к выходу из помещения. Уже на пороге он уловил едва слышимое бормотание архивариуса о том, как он стар для всех этих интриг и божественных пророчеств. Аластар улыбнулся, прикрывая за собой дверь, ведь он точно знал, что огонь души старого друга сейчас пылает как никогда прежде.

Башню Знаний, как ее называют между собой храмовники, он покинул за пару часов до общего подъема, и направился в сторону боевого крыла крепости. На мгновение остановился, разглядывая окружающие декорации ученического блока. Когда-то и он был на их месте. Мечтал однажды увидеть всю крепость целиком. Ведь для послушников и большинства служителей, этот блок еще долгое время будет единственным местом, которое они смогут посетить, не считая внешнего периметра.

Мужчина вспомнил, как впервые попал к ремесленникам. Этот бурлящий жизнью муравейник никогда не засыпал. Мастерские артефакторов, оружейников, алхимиков и зельеваров постоянно резонировали друг с другом какофонией ужасающих звуков. Сильнейшие умы даамонской империи, не зная сна, совершенствовали уровень своего мастерства, и могли бы по праву называться лучшими в мире.