На тот момент постучали еще трижды. Я распахнул дверь и практически злобно уставился на низенького мужичка средних лет. А он, в свою очередь, уставился на меня, как водится – с подозрением. В общем, мы сразу не понравились друг другу.

— А чем это мы тут занимаемся? — спросил он эдаким инквизиторским тоном.

— Выполняем задание Палыча… Виктора Павловича, — не без труда припомнил я имя физрука и не факт, что он правда Виктор. — Он оставил мне ключ, просил закрыть зал, когда задание будет выполнено.

— И что за задание?

— Важное и ответственное. Можете позвонить и спросить, если вам интересно. Я не вправе разглашать информацию о работе кафедры, — этим важным тоном я Надю пародировал – всегда, кстати, срабатывало, можно любую чушь при этом нести. Главное – держать лицо. А Палыч, к слову, вовсе не Виктор – я сейчас вспомнил, что он Виталий.

Но от моей уверенности мужичок стушевался и неуверенно кивнул:

— Чтобы за собой все выключили! А лучше – сообщите, когда уходить соберетесь, я сам все проверю, — он развернулся и ушел.

Надю я застал в гимнастическом зале – она спешно заматывала шею пушистым шарфом и надевала куртку. Увидев меня, вздрогнула, ее глаза расширились, словно у запуганного зверька. И столько всего было в ее больших глазах… и страх, и волнение, и желание, и вина за это самое желание. Но Надя все равно собирается сбежать – вот, что я понял. Но был слишком эгоистом, чтобы позволить ей это сделать. Я и так ждал ее целый год, и еще один день меня просто с ума сведет! Тем более после того, что было.

Я порывисто подошел к ней и сгреб в объятия:

— Только не убегай, хорошо? Дай хотя бы тебя проводить.

Надя долго молчала, но потом неуверенно кивнула.

— Обещаешь не сбегать, пока буду одеваться? — уточнил я. Мало ли – вдруг ее кивок мне почудился?

— Никаких тебе обещаний, Тихомиров, — ответила она со всей своей вредностью и вздохнула: — Иди уже, одевайся. А то мне жарко… и ты – жаркий. Невозможно с тобой рядом стоять.

На второй этаж в мужскую раздевалку я практически взлетел, а вещи схватил на ходу. На выходе взгляд вдруг упал в зеркало, и отразилось там просто нечто из космоса с одуревшим взглядом. Но я давно не находился на таком подъеме, а теперь появился призрачный шанс все исправить. Это ведь он? Пусть это будет он! Пусть она только выслушает до конца…

В результате у железной двери я оказался даже раньше самой Нади, которая появилась через пару минут. На меня она посмотрела с недоумением и головой покачала, скрывая улыбку. Так мы и пялились друг на друга, пока она что-то не спросила.

— Что? — уточнил я, потому что не расслышал.

— Тихомиров, спрошу еще раз: ты пьян?

— Ага. Тобой.

Надя закатила свои прекрасно-большие глаза:

— Фу, ну и пошлость! — осуждение в ее голосе явно было наигранным, она опять скрывала улыбку.

— Так что ты там спрашивала в первый раз?

— Не спрашивала, а утверждала, что мы должны выключить свет.

А, точно! Помнится, об этом распинался назойливый дежурный. И об этом же я, разумеется, напрочь забыл, потому что какой-то там свет меня интересовал в последнюю очередь.

Пришлось спешно пробежаться по всем этажам и все проверить. Затем дождаться, пока мои манипуляции повторит дежурный – тип оказался и правда жутко настойчивым и недоверчивым, все ему надо, вы только посмотрите… все это время я нетерпеливо перетаптывался с ноги на ногу, Надя поглядывала на меня и осуждающе качала головой, но это был именно тот вид осуждения, которого я так отчаянно жаждал. Всегда. Я смотрел на нее в ответ и тоже улыбался.

— Он пьяный, что ли? — вернувшийся из обхода дежурный обратился к Наде, но смотрел при этом на меня. Никак влюбился без памяти.

— Нет, это его обычное состояние, — серьезно ответила она. — Врожденное, неизлечимое. Медицина, как говорится, бессильна.

Не знаю уж, как он там отнесся к ее словам, но в итоге кивнул. Закрыл зал, просто с черепашьей скоростью поворачивая ключ, нехотя отдал мне его в руки (за это пришлось побороться, все-таки мне еще завтра возвращаться и замки чинить), пообещал, что поговорит с Палычем и узнает, правда ли ключ нам достался от него, и только потом ушел в свою каморку. Тоже максимально медленно.

— Повезло, что он сломанные замки не разглядел, — сказала Надя.

— Угу.

— И все-таки он оказался бдительным – пришел же нас проверить. Так что без ключа мы бы тоже просидели здесь не так долго. Не всю ночь. Это не может не радовать, потому что… — говоря это, она осеклась и в очередной раз покачала головой с этим своим фирменным и таким любимым мною осуждением: — Тихомиров, хватит выглядеть таким странным. Я уже не очень хочу, чтобы ты меня провожал – побаиваюсь.

В ответ я молча взял ее за руку и повел к парковке возле универа – там осталась моя машина. Надя не сопротивлялась, так же молча она шла рядом.