Я расчесала волосы и впервые за все время заметила, что они стали очень длинными. Когда я была маленькой, они колыхались на ветру, и я мечтала летать в небе, как стрекоза; я была ребенком, но это не мешало мне мечтать по-крупному.

Я попробовала заплести волосы, но пряди путались, поэтому пришлось отпустить их на волю, позволив свободно рассыпаться по плечам и спине.

Когда я спустилась, Оттеры уже были в гостиной. Норман в веселом красном свитере разливал по бокалам вино и смешно рассказывал о колонии мышей, которую обнаружил на чердаке у одной дамы. Я поздоровалась с Джорджем, который улыбнулся мне из-под своих больших усов. Далма была на кухне с Анной. Увидев меня, она сложила руки на груди и радостно воскликнула, как будто я преподнесла ей подарок:

– Ты его надела! О Ника… Ты обворожительна!

Далма окончательно растрогалась, когда я подошла, чтобы поцеловать ее в щеку.

– Сегодня особый случай, – ответила я, глядя на Анну, которая благодарно мне улыбнулась. – Спасибо, Далма… Нет слов, мне так нравится это платье!

Она покраснела, довольная. Только тогда я заметила позади нее знакомую фигуру.

– Привет, Асия!

Асия, как всегда, выглядела элегантно и утонченно, как принцесса. В ответ последовало неловкое молчание, она опустила глаза и пробормотала:

– Привет.

Впервые Асия казалась не гордой, а… смущенной.

– Отнесу их в машину, – сказала она, кивая на пакеты с сушеными цветами лаванды и жасмина, от которых исходил вкусный аромат. Конечно, подарок от Анны.

– Тебе помочь? – спросила я, шагнув за ней из кухни, и сразу остановилась, услышав сухое «нет».

Изящно переставляя стройные ноги, она дошла до прихожей, на ходу вытаскивая из кармана ключи от машины. И тут что-то привлекло ее внимание. Асия замерла, и я поняла почему: на столике в рамке под стеклом поблескивала фотография Алана. Стекло нужно было заменить: оно треснуло внизу, и взгляд Асии задержался именно на этой трещинке, закрытой тонким голубым пластырем. Голубым, как глаза Алана. Асия медленно повернулась ко мне. Она посмотрела на мои пальцы в цветных пластырях, затем подняла глаза и встретилась со мной взглядом. И в это мгновение я увидела в нем что-то нежное и хрупкое, что-то, чего она никогда раньше мне не показывала. Что-то похожее на раскаяние и боль, но и… на смирение.

Асия вышла, а я вернулась на кухню.

Я наполняла соусник, когда раздался звонок в дверь, кто-то пошел открывать.

– Ну вот и готово! – раскрасневшаяся от жара духовки, Анна приложила ладонь ко лбу; пирог выглядел великолепно. – Ника, сбегаешь проверить стол? Мы ничего не забыли?

В гостиной царил полный порядок. Возвращаясь в кухню, я замерла.

В дверь звонила не Асия, а Аделина. Мягкие светлые волосы выделялись на фоне стены, должно быть, она только что сняла пальто, но из-за угла мне не удавалось хорошенько ее разглядеть.

– Ты постоянно смотришь на меня так.

– Так? – переспросил низкий голос.

Я насторожилась. Ригель! Это он открыл дверь и теперь надменно смотрел на нее.

– Так, как будто я всегда появляюсь некстати, – сказала Аделина с натянутой улыбкой. Ее ясные глаза смотрели на него одновременно и насмешливо, и участливо. – Ты просил меня держаться подальше, что я и делаю. Всегда так делала. Правда?

Что она имела в виду? Подальше от чего? Они обменялись долгими взглядами, прежде чем Ригель опустил голову, и в глазах Аделины появилось выражение, которое я не могла истолковать. Тоска по теплу и сочувствию? То, чего Ригель не замечал или намеренно игнорировал? В отличие от меня. И снова я почувствовала, что не знаю чего-то важного, поэтому не понимаю, о чем они говорят…

За черными глазами Ригеля скрывался недоступный для меня мир. Душа, которую Ригель никому не позволял увидеть. Тогда почему Аделина говорила с ним так, будто хорошо его понимала? О чем она знала?

В этот момент меня заметили. Глаза Аделины встретились с моими и вспыхнули. Казалось, они спрашивали меня, что именно я успела услышать, поэтому я смутилась и почувствовала себя лишней.

– Ника, – Аделина нерешительно улыбнулась, – привет!

– Привет! – сказала я, стараясь унять удары растерянного, сбитого с толку сердца.

Аделина подняла пакет.

– Я принесла торт, – смущенно сказала она. – Хотела купить цветы, но отказалась от этой глупой идеи, раз Анна цветочница.

Аделина подошла ближе, посмотрела на меня и мило улыбнулась.

– Ты замечательно выглядишь, – прошептала она, как будто я была самым красивым цветком.

Я проследила за ней глазами, пока она шла в гостиную, а когда повернулась, рядом с собой обнаружила Ригеля. На мгновение я забыла, что хотела ему сказать. Ригелю шел строгий наряд, в нем он казался еще более обольстительным: темные брюки и белая рубашка, которая безупречно облегала его грудь.

Он стоял очень близко, я подняла на него раскрасневшееся лицо, совершенно растерянная. А Ригель, похоже, чувствовал себя уверенно и свободно, как человек, осознающий беспощадную силу своей красоты.

Он отступил на шаг, склонил голову и оценивающе осмотрел меня с ног до головы. Кажется, он собирался что-то сказать, но потом, словно проиграв битву с самим собой, плотно сжал губы. Интересно, почему он всегда так на меня смотрел? Ригель как будто что-то кричал мне и в то же время умолял меня не слушать его и не понимать. Язык его молчания и взглядов оставался для меня неразрешимой загадкой.