– Лайонел! – вырвалось у меня.

Лента сковала руки, и меня охватил ужас. Я начала задыхаться. По телу пробежала судорога, сердце панически забилось, мой страх взорвался громким криком. Палочка ленты повисла на мне и свободным концом стукнулась об пол.

Я попятилась под изумленным взглядом Лайонела. Начала срывать с себя ленту, задыхаясь так отчаянно, что не могла дышать. Кровь ударила мне в виски, в голове пронеслись ночные кошмары, отчетливые черные кадры, перемежающиеся с реальностью, воспоминаниями о закрытой двери и облупившемся потолке.

– Ника?!

Я обхватила себя руками.

– Я… – выдохнула, потрясенная. – Извини… я… я…

Слезы беспомощности щипали уголки глаз. Мне захотелось куда-нибудь спрятаться, забиться в щель, скрыться от мира, чтобы меня такую никто не видел. От взгляда Лайонела мне стало совсем нехорошо. Я запаниковала и снова стала ребенком.

Меня никто не должен видеть.

Хотелось исчезнуть, стать невидимой. Хотелось содрать с себя кожу, чтобы отвлечь от себя его внимание.

«Знаешь, что будет, если ты кому-нибудь об этом расскажешь?»

Хотелось закричать, но у меня перехватило горло. Я выбежала из комнаты, заскочила в ванную и заперлась в ней. Накатила тошнота. Я бросилась к крану, включила воду и подставила запястья под холодную струю.

Лайонел настойчиво стучал в дверь и просил меня открыть.

Некоторые шрамы никогда не перестают кровоточить. Бывают дни, когда они трескаются и пластырей недостаточно, чтобы закрыть рану. Становилось ясно, что я такая же наивная, инфантильная и хрупкая, какой была раньше. Я – маленькая девочка в теле девушки. Я смотрела на мир глазами, полными надежды, потому что не могла признаться себе, что разочаровалась в жизни. Мне хотелось быть нормальной, но что толку от этого желания? Я другая, отличаюсь от остальных.

Домой я вернулась поздно. Закат просачивался сквозь деревья и устилал черными тенями тротуар. Лайонел проводил меня до нашего почтового ящика. Мы молчали всю дорогу.

Пробыв в ванной не знаю сколько времени, я наконец вышла и сто раз извинилась за то, что произошло. Я всячески пыталась сгладить впечатление от произошедшего, раз не могла стереть этот неприятный эпизод из памяти Лайонела. Объяснила, что испугалась, ничего страшного не случилось и волноваться не о чем. Это звучало, конечно, смешно, но я надеялась, что он мне поверил. Лайонел расстроился, думая, что сделал что-то не так, но я его в этом разубедила. Я избегала смотреть ему в глаза, и он не стал больше ничего говорить.

– Спасибо, что проводил, – пробормотала я перед домом. Не хватало духу посмотреть ему в лицо.

– Не за что, – только и сказал Лайонел, но по его голосу я поняла, как сильно он расстроен.

Тогда я нашла в себе силы глянуть на него. Мягко ему улыбнулась, и Лайонел попытался сделать то же самое, но от смущения перевел взгляд на дом Миллиганов. Его глаза задержались на чем-то. Потом я сказала:

– Тогда до встречи.

Лайонел вдруг взял меня за руку. Прежде чем я успела среагировать, он наклонился, и его губы коснулись моей щеки.

Я моргнула и увидела, как уголок его рта приподнялся в улыбке.

– Увидимся, Ника.

Я приложила руку к щеке и ошеломленно смотрела, как он уходит, а затем вошла в дом.

Внутри стояла тишина. Я повесила куртку на вешалку, прошла через прихожую, чтобы подняться наверх, но остановилась, когда почувствовала чье-то присутствие. Я тихонько подошла к гостиной, залитой закатными лучами, и увидела Ригеля, который молча сидел за фортепиано. Его ладонь спокойно лежала на клавишах. Через мгновение он поднял голову, обвел глазами комнату и остановился на мне.

Сердце дрогнуло. Ригель смотрел на меня как-то по-особенному. Его взгляд обдавал меня холодом и жаром одновременно – печальный взгляд и очень пронзительный. Он меня потряс.

Ригель встал. Однако прежде чем он успел уйти, я услышала свой шепот:

– Что у вас произошло с Лайонелом? – Все-таки смирение с ситуацией – это не про меня. Я шагнула Ригелю наперерез, преграждая путь. – Из-за чего вы подрались?

– Пусть он тебе расскажет, – сказал Ригель таким ядовитым тоном, что я вздрогнула, – хотя он уже все тебе рассказал, не так ли?

– Я хочу услышать это от тебя, – сказала я более миролюбиво.

Ригель приблизил ко мне красивое лицо, и злая улыбка скривила его губы. Но печальный взгляд не изменился.

– Почему? Хочешь в подробностях узнать, как я расквасил ему рожу? – спросил он с такой злостью, что я удивилась.

И тут я вспомнила, что окно гостиной выходит на передний двор. Он нас видел?

Ригель шагнул в сторону, чтобы меня обойти. Нет, подумала я, сначала надо разобраться. В порыве храбрости я тоже шагнула в сторону и снова преградила ему путь. Когда я подняла голову, по моему телу пробежала дрожь: надо мной возвышался Ригель с горящими в закатных лучах волосами, и я тут же пожалела о своем безрассудном поступке. Он пристально посмотрел на меня и странно хриплым голосом прошипел: