Мне представилось, будто Билли живет за стеной и посмотреть на нее Мики может только через малюсенькую дверцу на петлях, сквозь которую видна лишь колючая проволока.

Я в отличие от Мики видела цветущие луга, куда бы ни посмотрела.

Между нами повисла тишина.

– В природе есть очень интересная гусеница, – сказала я через некоторое время. – Она не похожа на других, иногда ее можно увидеть на листьях аканта. Обычно гусеницы знают, когда с ними должна произойти метаморфоза. В нужный момент они сплетают кокон, а затем превращаются в бабочек. Вроде бы все просто, да? Но не для этой гусеницы, она не знает, что может стать бабочкой. И пока она не захочет стать куколкой, то есть не поверит в такую возможность, с ней ничего не происходит. Она не сплетает кокон и навсегда остается гусеницей. – Я посмотрела на свои пластыри. – Может, Билли и правда не любит девушек. Но, может, ты ей нравишься. Иногда человек нас чем-то так поражает, что остается жить в нашем сердце навсегда. И нам неважен их внешний облик. Мы их любим, и никто нам их не заменит. – Я перевела взгляд с пластырей на стену. – Возможно, Билли никогда не думала о тебе в таком смысле и никогда не будет думать, но правда и в том, что ты единственный человек, которого она всегда хочет видеть рядом с собой. И если ты не скажешь ей, если даже не попробуешь, Мики, ты никогда не узнаешь, может ли это случиться и с ней. И тогда ничего не изменится. Тогда Билли никогда не увидит тебя настоящую, и ты останешься гусеницей навсегда.

Мои слова погасли, как свечи. Я повернула голову и встретилась глазами с Мики. Она смотрела на меня так пронзительно и в то же время удивленно, как будто мои слова пробили ту самую стену, отделявшую ее от прекрасного мира. Она отвела взгляд и тихонько фыркнула.

– Надо же, в списке людей, с которыми я могла бы поговорить на эту тему, ты определенно была на последнем месте.

Это не прозвучало обидно. Мики говорила так, будто только что проиграла небольшую битву с самой собой. Ее слова означали, что я заслуживаю ее доверия.

– Вы с ней в этом одинаковы, – пробормотала Мики.

– В этом?

– Да. В том, как вы смотрите на вещи. Иногда ты мне ее сильно напоминаешь.

Мики со вздохом покачала головой и откинула капюшон. Я разглядела темные круги под ее глазами, слегка потекшую тушь на нижних веках. Черные волосы обрамляли ее угловатое лицо, и я не могла не отметить красивый изгиб высоких скул и ее пухлые губы.

За брюками с огромными карманами и мешковатыми толстовками скрывалась красота.

Мики заметила, что я смотрю на нее, и нахмурилась.

– Что такое?

Я улыбнулась.

– Ты красивая, Мики.

Ее глаза расширились. Она сжала губы, втянула шею в плечи и отвернулась, покрепче обхватив колени руками. Мне показалось, что ее щеки чуть порозовели.

– Ты со своими гусеницами, – сварливо пробубнила она, и я рассмеялась. Теперь я уверена, что Мики наконец-то расслабилась и повеселела.

– Эй, что тут у вас происходит?

Мы повернулись на голос и увидели, что на пороге кухни стоит заспанная Билли.

– Что вы там делаете? – снова спросила она.

Мики хотела что-то сказать, но промолчала и шутливо уткнулась лбом в коленки.

– Не волнуйся, – сказала я Билли, улыбнувшись, – просто попили водички вместе.

Я провела у подруги весь день. Казалось, ничего не изменилось, хотя теперь я знала тайну Мики. Она все так же закатывала глаза, когда Билли ее дразнила. Им было очень весело друг с другом, еще и поэтому Мики не могла отказаться от Билли.

Пока мы делали задания, я получила пару сообщений.

– От кого это? – с любопытством спросила Билли, вытягивая шею.

От Лайонела.

Когда мне велели переслать «письмо счастья» пятнадцати адресатам, я оказалась в затруднительном положении. Я отправила его всем, кто был в адресной книге: Анне, Норману, Мики, снова Билли, компании – оператору связи. Оставалось отправить еще десяти, и мое сердце сжалось при мысли, что я разочарую бабушку Билли. Так что я отправила его Лайонелу, моему последнему адресату, десять раз подряд. Излишне говорить, что он был в шоке от моей религиозности.

– В такое время? – спросила Билли, любопытная, как кошка. – Кто тебе так настойчиво пишет? Ну-ка, покажи!

– Ой, да это Лайонел.

– Лайонел? Парень с лабораторной? Вау! Значит, вы общаетесь?

– Ну да, бывает.

– И как часто?

– Не знаю, – ответила я, видя, что глаза Билли загорелись от любопытства. – Я бы сказала, довольно часто.

Билли многозначительно закрыла рот рукой.

– Он с тобой флиртует! Ведь так? Это же очевидно! Мики, ты слышала? – Билли пихнула ее локтем, и Мики вздрогнула. – А он? Ника, он тебе нравится?

Я простодушно посмотрела на нее.

– Ну да.

Билли открыла рот, обхватив ладонями щеки. Прежде чем она успела крикнуть что-нибудь еще, между нами возник карандаш Мики.

– Билли спрашивает не вообще, – пояснила она, указывая кончиком карандаша на мой мобильный, – а нравится ли он тебе как парень.

Я с сомнением посмотрел на Мики, но в следующий момент, когда до меня дошел смысл ее слов, я почувствовала, как вспыхнули мои щеки, и энергично замотала головой.

– Ой, нет-нет-нет! Нет, Лайонел в этом смысле мне не нравится! Мы с ним просто друзья!