Он разжал кулак и показал ему на ладони монету в десять копеек.

— О! — удовлетворенно прогудел долговязый. — Да ты богатенький! Тогда начинай.

Он как можно сильней ударил ребром монеты о стенку. Монета взвилась и, отлетев на метр от стены, упала плашмя на асфальт.

— Ништяк! — гыкнул долговязый. — Теперь я.

Он долго примеривался — как ударить своей монетой, чтобы достать до его лежащего на асфальте гривенника. Он даже высунул кончик языка и наконец-то решился и ударил монетой о стенку. Монета отлетела и упала ребром рядом с лежащей, покатилась и застыла невдалеке.

Долговязый довольно хмыкнул, снисходительно посмотрел на него, подошел к монетам и долго смотрел на них сверху, пытаясь понять, дотянется ли он до его монеты. Затем как можно шире растопырил правую ладонь — так, чтобы большой палец и мизинец могли соединить обе монеты. Примерился, опустился на колени и постарался хотя бы кончиком мизинца достать до его монеты. Он пыхтел, прижимая ладонь к асфальту, второй рукой давил на нее, стараясь побольше ее растянуть, но всё равно ему не хватало совсем немножко — каких-то два-три миллиметра.

— Не дотянуться, — сказал он долговязому, когда тот попытался большим пальцем подвинуть свою монету поближе. — Теперь моя очередь.

Долговязый встал с колен, отряхнул изрядно поношенные брюки и недовольно процедил:

— Ладно… Давай, пацан.

Он поднял свою монету, с размаху ударил ею о стенку, и эта попытка оказалась неудачной. Гривенник пролетел вдоль стены и упал рядом, всего в нескольких сантиметрах от нее. Дотянуться до монеты долговязого было уж никак нельзя.

— Ага, — сказал долговязый. — Всё путем, — и, сосредоточенно сопя, присел у стены, рассчитывая сделать удачную попытку. Он легонько ударил своей монетой так, чтобы она недалеко отлетела от стены. Монета упала рядом с гривенником, да так близко, что долговязый сразу, не примериваясь, всего лишь большим и указательным пальцами соединил обе монеты. Он забрал обе монеты и с чувством победителя произнес:

— Еще играть будешь?

Ему играть расхотелось, да и монет у него больше не было. К тому же он понимал, что играет долговязый нечестно. У того руки были больше и пальцы длиннее — какая же здесь могла быть справедливая игра в пристенок?

Он послонялся один — все остальные пацаны на выходные разъехались кто куда, — вернулся домой и уселся у окна наблюдать за двором. Из соседнего подъезда двое мужчин вынесли кого-то, завернутого в белую простыню. Наутро он узнал, что та старая женщина умерла. Ему стало ее очень жаль, и он подал сигнал срочного возвращения.

* * *

— Возникли нежелательные эмоции? — настороженно спросил администратор.

— Всё в порядке, — ответил он.

— Что-то вы очень быстро! Всего двадцать минут, — заметил администратор.

— Быстро? — удивился он. — Мне показалось, что я провел там почти два дня.

— Это эффект такой — мысли быстрее времени. Наши умники назвали эту услугу «Сентенционное существование», — ответил администратор. — А как вам сам процесс? Понравилось?

— Сам процесс понравился, — ответил он, расплатился и, стараясь ни о чём не думать, вышел наружу.

Город встретил его мелким назойливым дождем. Редкие прохожие обходили его, стараясь быстрее добраться до сухих, теплых мест.

«У них у каждого есть своя сентенция», — подумал он и ускорил шаг.

Ночью ему приснились строчки. Он вскочил, еще не понимая, пора ли вставать, и наскоро записал:

На деньги мальчики играли.

Азартна та была игра.

Тогда они еще не знали:

Наступит жесткая пора,

Когда игра — на самом деле,

Судьба поставлена на кон.

А что сейчас? Обида еле

Коснется и уходит вон.

Как ночь уходит, утро пробуждая,

И новый день сулит победу прямо здесь.

Живем, как будто бы играя,

И счастье где-то рядом есть…

Откинувшись в кресле, он подумал:

«Интересно: можно ли там остаться? И что будет, если не подавать сигнал?»

* * *

Молодой начальник, хозяин кабинета, насупившись, уже в который раз перечитывал текст.

Эту срочную работу для громадного магазина бытовой техники автор выполнил за одну ночь. Он торопился и, конечно, как всегда, не очень был доволен результатом, но времени что-то поправить уже не было.

За эту рекламу ему обещали заплатить вдвойне. Он утром набросал текст и вот сейчас внимательно следил за поведением хозяина. А тот читал и, закатывая глаза к потолку, что-то шептал сам себе наизусть. Казалось, он пробует слова на слух, но этот текст пока что не вызывал у него положительных эмоций.