Они отошли от учебного корпуса. Мила куда-то вела Олега, но сама этого не замечала. Прошла мимо сквера и корпуса факультета прикладной магии, мимо поля для игры в лапту. Впереди уже появилась опушка Тeмной Рощи, где по утрам проводились занятия по травоведению и зельеварению. Справа из-за холма показался ручей, отделяющий территорию академии от густого леса.

Только сейчас Олег остановил Милу и сухо спросил:

— Ты так и будешь молчать? Скажи хоть, куда мы идeм?

— Извини, я задумалась, — призналась она.

— И, как всегда, мне об этом знать не положено?

Фраза была пропитана обидой и звучала, как укол. Но в голове Милы слишком яростно кружились мысли, чтобы обратить на это внимание.

— Если б я сама знала. Всё так сложно, что я просто не знаю, с чего начать.

— Начни, к примеру, с твоей интрижки с Фринном, — ядовито предложил Олег.

— Ты серьeзно? Удивляешься, что под приворотом я тянулась к этому человеку? Вообще-то, я не очень-то понимала, что делаю. Хорошо хоть в постель к нему не легла.

— А может, легла? — настаивал Олег. — Откуда мне знать, сколько ещё интересного ты от меня скрыла?

Как бы не пыталась Мила обойти этот щепетильный момент, Олег всe же чувствовал недомолвки. И так просто он это не оставит, до победного будет требовать ответы. Но что ему сказать? Изобразить саму невинность и с самым честным видом солгать, будто ничего подобного не было? Да только поверит ли он в это? Мила не умела так искусно обманывать чужие сердца. Ей вообще врать было тяжело. И смешно, и неприятно, и краска на щеках предательски выступает.

— Ну что ты такое говоришь? — она молила Дэва, чтобы Олег сейчас улыбнулся, тряхнул головой и согласился, что лучше оставить это в прошлом.

Но он, похоже, был иного мнения и серьeзно повторил:

— Я говорю, мне необходимо знать, было ли между вами что-то.

— Зачем? Что это изменит? У нас ведь всe наладилось, так не порти это пустыми ссорами.

Олег смотрел на неe выжидающе, молчал. И Мила не знала, куда деть руки, что стали вдруг такими лишними. То сложит их на груди, то всплеснeт, сунет в карманы, но снова достаeт и опять на груди складывает.

— Значит, было? — сделал вывод Олег, болезненно скривившись.

— Ну, не совсем…

Мила не успела договорить. Олег сжал кулаки, засопел и ринулся обратно к академии.

— Подожди ты! Куда? — Мила ухватила его за руку и потянула на себя.

— Я убью его! — зашипел Олег.

— Подожди! Мы придумаем, как отомстить. Но так, чтобы нам от этого хуже не стало! — затараторила Мила

Она не задумывалась, что говорила. Главное — остановить Олега, пока не случилось непоправимого. Он дeрнул рукой, вырвался и сразу двинулся дальше. Но и Мила не отставала. Разбежалась и прыгнула ему на спину. Повалила не землю, тут же извернулась и села верхом.

— Пожалуйста, послушай меня, — шептала она, склонившись. Приблизилась к его лицу, гладила, успокаивала. — Если ты сейчас на него нападeшь, то станешь преступником. Зачем тебе это? Зачем мне это? Ждать тебя неизвестно сколько. Мы отомстим ему по-другому. Накажем его. Ты мне веришь?

Олег смотрел ей в глаза, и видно было, как не хочется ему ничего ждать. Пойти, уничтожить, насытиться болью негодяя. Страшный взгляд, дикий и безумный. Не будь Мила уверена, что ей ничего не грозит, она бы испугалась.

— Он воспользовался тобой! Я не могу это так оставить, — прошипел Олег сквозь стиснутые зубы.

— Понимаю, милый. Я и не предлагаю его прощать, — Мила чувствовала, что он успокаивается. Теперь лишь бы не ошибиться и не сказать лишнего. — Мы отомстим ему вместе, когда он не будет этого ждать. Вот увидишь, это будет для него ещё хуже.

Олег закрыл глаза и громко сглотнул. Произнес через силу:

— Хорошо. Будь по-твоему.

И Мила благодарно его поцеловала. Хотела расстегнуть пуговицы на рубашке, но Олег убрал еe руки.

— Прости, я сейчас не настроен, — сказал. — Давай просто полежим.

Мила не ответила, но слезла с него и устроилась рядом. Положила голову на грудь. Закрыла глаза и прислушалась к частому биению его сердца. И так замерла.

До самого вечера Мила гуляла с Олегом по роще. В сладком безмолвии слушали птичий щебет, шелест ветра в листве. Всё стало лeгким и понятным, а терзания о недавних бедах со временем утихли и потускнели.