Он помолчал, колеблясь, а затем вдруг спросил:

– Лёша, а что вы так носитесь с этой свадьбой? Столько разговоров, всё распланировано до мелочей. Мне кажется, уже даже я знаю, какие заказаны машины, где будет проходить прогулка, и сколько блюд в меню. Насколько я понимаю, регистрация брака имеет чисто юридическое значение. Что в этом такого?

Лёшка от удивления сначала даже дара речи лишился, я думала, придя в себя, он разразится речью, но его ответ был лаконичен:

– Мы любим друг друга и создание семьи для нас праздник. На него приглашаются родные и друзья, чтобы они порадовались за нас и повеселились вместе с нами. Ну а насчёт того, как проводить, существуют определённые ритуалы. Вот мы с Наташкой и крутимся сейчас: хочется, чтобы было не хуже, чем у других, а для этого надо всё организовать нормально.

Я сразу вспомнила историю, которую Ник рассказывал на моём дне рождения и спросила:

– Ник, а разве у вампиров не бывает семей?

Он неохотно ответил:

– Ну, есть что-то вроде. Члены клана, которые любят друг друга, могут жить вместе, но они просто съезжаются без всяких мероприятий. Не принято вмешиваться в чужую личную жизнь. Иногда одним гнездом с ними живут и их птенцы.

– Не понимаю я этого, - сказала Наташа, - А ещё на скуку жалуетесь! Надо иногда устраивать себе праздники. Есть повод - хорошо, а иногда и без повода можно.

Ник безразлично пожал плечами, но почти сразу его лицо осветилось улыбкой, и он сказал мне:

– Помнишь, я рассказывал на твоём дне рождения о влюблённой паре? Дмитрий и Елена из нашего клана. Елена на днях где-то видела тебя в "рябинках" и выразила мне свои восторги. Ей очень нравится этот комплект и приятно видеть, что его носят.

Я ответила растерянной улыбкой, пытаясь сообразить, где меня могли видеть в "рябинках". Надевала я комплект часто, поэтому определиться не смогла. Пока я думала, что сказать по этому поводу, подал голос Лёша, возвращаясь к прежней теме:

– А вообще какие-нибудь ритуалы у вас есть?

Ник долго молчал, потом буркнул:

– Есть кое-что, но веселья там мало.

– Например?
– не отставал Лёшка.

– Ну, чтобы узаконить нового Лорда, нужно его официальное признание членами Совета, - вяло ответил Ник, - но это без особых церемоний. Единственный ритуал - погребальный.

Мне кажется, что не только я, но и Лёшка с Наткой были поражены. Я озвучила общее недоумение:

– Разве вампиры могут умереть?

– Бывает, - равнодушно ответил Ник, - Теряется интерес к жизни вообще, и к еде в частности. Вампир забивается куда-нибудь и впадает в оцепенение. Иногда это состояние проходит само по себе, или из-за какого-то внешнего толчка, но редко. Обычно мы через некоторое время или сжигаем высохшее тело, или погребаем, отделив голову и пробив сердце. Принято, чтобы это делали те, кто испытывал к умершему какие-то чувства, не важно, любил или ненавидел его.

– И сколько живут вампиры?
– спросила Наташка растерянно.

Ник пожал плечами:

– Трудно определить. Старейшему, о котором я знаю полтора тысячелетия, если не два, но бывает, что высыхают и совсем молодые, лет двухсот, а то и меньше. Дело индивидуальное. Давайте о чём-нибудь другом, а?

Хотя Ник больше не отказывался отвечать на какие-то вопросы, на вампирские темы он говорил неохотно, а вот просто рассказывать исторические байки мог часами. Как-то Светик прочитала закрученный роман о любви неотразимого капитана к несчастной девице на фоне Карибского моря, абордажей, хитроумных интриг и великолепных дуэлей. Когда она мне о нём начала рассказывать, Ник расхохотался, и объявил, что этого не могло быть, потому что быть не могло никогда.

– У пиратов всё было совсем не так, - сказал он и начал рассказывать о пиратах. Рассказывал он долго и так, что мы слушали с открытыми ртами. В одной из пауз в его рассказе я неосторожно заметила, что он говорит так, будто сам плавал на пиратском корабле.

– Совсем недолго. Мне это не понравилось, - ответил Ник, внезапно помрачнев, и резко сменил тему.

Память у него была если и не абсолютная, то вполне близка к этому. Скоро я заметила, что он очень подробно и красочно может рассказывать о событиях, свидетелем которых являлся, но о своём участии в этих событиях упоминать не любит. Когда я спросила его, почему так, он ответил, что это не интересно. Светик мне потом достаточно ехидно высказала предположение, что либо Ник реально ничего не делал, а тупо наблюдал, либо творил какие-то гадости, о которых и сказать стыдно. Честно говоря, я сначала тоже рассматривала такую возможность, но потом поняла, что за столетия уж наберётся несколько эпизодов, о которых можно рассказать, просто Ник действительно патологически не любит говорить о себе.

Я всё-таки решилась спросить, откуда он родом, и очень удивилась, когда услышала, что он родился в Англии. Совсем он был не похож на англичанина, скорее уж на испанца, или француза.

– Я был четвёртым ребёнком в семье, - неохотно объяснил Ник, - считалось вполне достаточным, если на отца похожи двое старших. Детализировать он не захотел, и я не стала его расспрашивать, раз уж ему это так не нравится, тем более, что семейка, похоже, была не подарок.

– А почему ты вдруг оказался в России?
– поинтересовалась я.