— О, Марта, — проронил он мне и, глядя на своих товарищей, продолжил, — мы познакомились с ней в суде.

— А, так Вы знакомы? — сказал кто-то из мужчин на противоположном конце стола.

— Да, мы знакомы, — подхватил Усопшев и, указав на ответчика, добавил, — она была секретарем в процессе с его бывшей, такая серьезная...

— Нет, она не была серьезной, — спокойно поправил ответчик и пристально посмотрел на меня.

"Как он может такое говорить после всего того, что между нами было (пять заседаний, два ознакомления с делом)?" — подумала я и надулась как мышь на крупу, — "В смысле я не была серьезной? Я была самой серьезной, ну после судьи, разумеется..."

Я промолчала, ответчик посмотрел на меня, встал из-за стола и сказал:

— Давай я за тобой поухаживаю. Что будешь пить?

— Зеленый чай, — ответила я.

Он быстро вышел в другое помещение нагреть воды для чая. Тем временем меня усадили за стол напротив места, где сидел ответчик. По левую сторону от меня сел свидетель Усопшев, а второй мужчина, который был справа от меня, посмотрел на меня сверху вниз. Я опять засмущалась. Я не знала, как вести себя в компании мужчин, как они меня воспринимают и, самое главное, я потеряла интерес к свидетелю.

— Будешь раков? — предложил друг ответчика лысенький Роман.

— Нет, спасибо, — смущенно ответила я, не зная, как вообще есть тех раков.

"Нет, ну кушать при мужчинах неизвестную мне еду я точно не буду" — думала я.

Когда ответчик вернулся с чайком, я немного расслабилась.

— У тебя хороший парфюм, — сказал Роман, унося раков в другое помещение.

— Спасибо, — сказала я и уставилась на ответчика. Его большие карие глаза тоже смотрели на меня.

Признаюсь честно, мое внимание переключилось на ответчика полностью. И даже если бы свидетель Усопшев действительно «усоп», я не обратила бы на это внимание в тот момент.

— Ну, что, давай выпьем, — предложил ответчик, наполняя две рюмки водкой и заполняя тем самым неловкое молчание.

— Да, можно, — ответила я, думая о том, что водка, возможно, раскрепостит меня.

— Тогда выпьем за то, чтобы больше не жениться! — сказал он, поднял рюмку, чокнулся со мной и выпил залпом.

Мне не нравился этот тост. Алена Георгиевна пророчила мне замужество с ним, да и он мне был очень симпатичен, но, несмотря на это, я тоже выпила залпом. Кто-то из его компании сказал:

— Да, хороший тост.

— Может, просто тебе не повезло с этой девушкой? Не факт, что не повезет с другой... — пробормотала я, совсем не почувствовав раскрепощения от действия алкоголя.

Затем я вспомнила, что возможной причиной их расставания с истицей была супружеская неверность, и продолжила свой монолог Чацкого:

— Я вообще не понимаю людей, которые изменяют. Правда. Если ты выбрал человека, с которым хочешь прожить остаок жизни, то будь, пожалуйста, верен своему выбору.

В офисе стало тихо. Подозрительно тихо.

В какой-то момент мой «определитель солнышек», сидевший слева от меня, совсем поплохел.

Кто-то из компании сказал:

— И как ты собираешься добраться домой в таком состоянии?

— За мной приедет моя жена, — выпалил он, а я почувствовала, как у меня моментально загорелось седалище, потому что встречаться с его женой мне не хотелось.

Сказать, что я была в шоке, это ничего не сказать. Ведь я до последнего верила в то, что это его сестра… С одной стороны, это было заметное облегчение, потому что мне не нужно теперь делать вид, что я собралась его соблазнять. С другой стороны, во всей этой ситуации я выглядела как наивная дурочка. Я не знала, какой меня видели эти мужчины. Но фактические обстоятельства таковы, что я приехала на высоких каблуках и в короткой юбке к женатому пьяному человеку в мужскую компанию. Это не могло не ударить по моей самооценке. Я почувствовала себя глупой еще и потому, что до этого затронула тему "супружеских измен и необходимости быть верным своему выбору".

Между тем шел двенадцатый час ночи, меня попросили спеть в караоке.

Ну вот же он, момент истины, меня попросили сделать то, чего я боялась всю свою сознательную жизнь. У меня паралич левой складки гортани и я не могла не то, что красиво вытянуть какое-либо слово, я не могла закричать в темном переулке, даже если бы за мной погнался маньяк с топором. Я вежливо отказалась, не став объяснять истинную причину. Я сказала, что не умею петь. Очевидно, я упала в глазах ответчика, но он этого не показал.

Потом один из мужчин, бывший сотрудник УДФР, у которого и был день рождения, сказал:

— Вот что, Марточка, не доверяй ты этому Усопшеву, он обманщик, — и, указывая на ответчика, добавил, — А ему можешь доверять.

Я посмотрела на ответчика и засмущалась.

— Он ваще-то в армии не служил, — обиженно бросил Усопшев, не отрицая того, что ему нельзя доверять.

Я оценивающе посмотрела в сторону ответчика. Тот покраснел.

Я хотела пообщаться с ответчиком наедине, но мне было страшно, ведь всего лишь пару часов назад встреча с ним была и совсем немыслимой для меня.