— Можно тогда мне чай? — попросила я.

Тогда он открыл одну из полок кухонного шкафа, в которой было много упаковок чая на выбор.

— Тебе какой? — спросил он, указывая на шкафчик.

— Ромашковый есть?

Да, я перенервничала немного и хотела успокоиться, он видел это, а потому ответил:

— Да, есть. Хороший выбор!

Пока заваривался мой чаек, мой ответчик сел за стол напротив меня и как на собеседовании спросил:

— Итак, Марта, расскажите, как же Вас все-таки угораздило лишится девственности?

В тот момент я чувствовала, что нахожусь на допросе в качестве подозреваемой по делу. Подозревалась я в умышленном лишении девственности с целью переспать с другим парнем.

— Это был программист, он был аккуратный и опрятный, и я решила, что у нас с ним будет секс, — скомкано ответила я.

Тем временем мой чаек был уже готов. Ответчик не задавал мне уточняющих вопросов о моем первом опыте. Он опять открыл другой шкафчик и, указывая на полку с конфетами, сказал:

— Выбирай.

Я не ела сладкое. Но выбор конфет был огромным. В тот момент в моей голове проскользнула мысль о том, что человек, находящийся рядом со мной, хочет, а главное может, попробовать все вкусовое разнообразие этой жизни. А что, если и с девушками так же? Что если я одна из этих конфет, которой можно заесть стресс (конечно, я, скорее, не такая дорогая конфета, но качественная отечественная), или тот же бюджетный ромашковый чай, который успокаивает, когда плохо?

— Нет, спасибо, — задумчиво ответила я, отпивая свой чай.

Чаек я пила очень медленно, он немного обжигал кончик языка, и мне казалось, что у меня дрожали руки. Куртку я и вовсе в его помещении снять забыла.

Ответчик посмотрел на меня несколько раз, зевнул и после долгого молчания коротко отрезал: «Ну что, спать?»

— Да, — ответила я, так и не поняв, что означает это его «спать».

Либо он просто сам пойдет спать (ну а я… мне куда деваться?...), либо под словом "спать" он имел ввиду "заниматься сексом". Я застыла на месте. Я не думала, что это все будет так резко и что «спать» означало именно заниматься любовью. Я ждала, когда он подойдет ко мне сзади, что-то скажет приятное, как-то настроит. Но не дождалась.

Чтобы как-то отвлечься от своих мыслей, я начала осматривать его кухню и увидела стоящую на полу картину. Это была картина Сальвадора Дали «Сон», о чем я, конечно же, прочла в интернете. Я стала вглядываться в эту картину, спустя минуту зазевала и сама захотела спать.

Вспомнив, что ответчик минут 5-7 находится один в комнате и не выходит из нее, я стала догадываться о том, что, возможно, он ждет меня.

Я нерешительно сняла куртку, оставила на кухне сумку и растерянно, как будто пошла тянуть экзаменационный билет по гражданскому праву, не доучив половину ответов на вопросы, вошла в его комнату.

Когда я это сделала, то увидела его, лежащего в постели, в желтых трусах. Я испугалась… Наверное, в тот момент я инстинктивно выключила свет. Потом включила обратно, но к тому моменту он уже укутывался в оделяло, и я выключила свет вновь. Затем я обошла с другой стороны кровать, отвернулась от него и начала раздеваться.

Когда разделась до белья, я легла рядом с ним на другом конце кровати. Спустя некоторое время я заметила, что он полностью закрылся одеялом и даже не двигался в мою сторону. Это обижало. В какой-то момент я хотела собраться и уйти, но потом подумала: «Я что, зря развернула эту операцию? Для чего? Для того, чтобы уйти ни с чем?».

— И… что мы будем делать? — неуверенно спросила я.

— Если хочешь, можешь просто поспать… — услышала я в ответ.

«Ох, как же с ним сложно!» — думала я, начинала обижаться и, несмотря на свои внезапно возникшие эмоции, пододвинулась ближе к нему, наклонилась к его голове и спросила:

«Почему ты первый не начинаешь?».

Он что-то очень холодно ответил, но по ответу я поняла, что он совсем ко мне не расположен.

Его слова били током, кололи иглами… И я почувствовала, что у меня появилось еще одно непреодолимое препятствие — он сам. Я не знаю, как быть нежной, я боюсь быть нежной, я боюсь отдать любовь и не получить её взамен. Черт возьми, он первый начал намекать мне на то, что я не единственная, и что в другом смысле я ему не нужна. Я боялась проявить к нему чувства, я боялась привыкнуть к нему… А в голове крутилась мысль: «Это все было напрасно».

Сжав волю в кулак, в моем случае кулачок, и смирив свое непонимание, шквал эмоций, грусть и обиду внутри, я пододвинулась к нему еще ближе и стала неловко целовать в ухо, в шею. Мне было неудобно, поэтому я залезла на него и легла сверху.

— Не туда ты меня целуешь… — холодно сказал он.

Тогда я влажным языком отыскала его губы и стала пытаться целовать его туда.

— Плохо целуетесь…

Я не знала, что делать. Он совсем не помогал мне, а его критика никак не подогревала мой интерес.