В день своего рождения я особо не наряжалась, мне вообще не хотелось наряжаться. Странным геройством в те времена был мой макияж. Откуда у меня появлялась сила его делать? Я даже не помню, что за белье было на мне. Видимо, для меня это был самый обычный день.

Но момент, когда я уходила от него и мы стояли в дверях, и он сказал о том, что я молчаливая и ничего из себя не представляющая, а потом сделал вид, что оговорился, я запомнила надолго. Я уезжала сразу после секса, а он неохотно и с чувством долга, может, еще и из жалости, шел провожать меня до двери.

У меня было чувство, что что-то должно произойти. Что-то нехорошее.

Последняя наша встреча произошла на Пасху. Я очень боялась того, что в этот день нельзя прелюбодействовать.

Я помню, во что была одета — черный топ, черные шорты, бежевые колготки, черные ботинки, и бежевый теплый мохнатый полушубок. Я вновь понравилась себе.

В тот день светило яркое апрельское солнышко.

Не помню, как мы доехали до его дома, помню, что в этот день я была расстроена. У меня садилась батарея на телефоне, на улицу я вышла раньше обычного. К тому моменту он и сам точно не знал, получится ли у него подъехать. Он обещал написать мне. Но я все же вышла на улицу и долго ждала его у пекарни, он все не подъезжал.

Когда приехал, я подсела к нему в машину, пытаясь скрыть радость от встречи.

В машине мы разговорились и он спросил: «Если у тебя сел телефон, откуда ты знала, что я приеду?». И я ответила: «Не приехал бы, значит, не судьба».

«Ты считаешь, что это судьба?» — холодно и отстраненно спросил он. Его тон, безразличное отношение ко мне на минуту заставили меня усомниться в своей вере в то, что это действительно моя судьба. Да, в тот момент я считала так, я думала, что он говорит гадости и критику в мой адрес лишь потому, что не хочет признаться себе в том, что испытывает ко мне чувства или, по крайней мере, боится их испытать после треснувшего по швам брака. Я проглотила и это и в который раз слукавила: «Нет, я не считаю, что это судьба…». Так мы молча поехали за город. Неловкую тишину между нами едва перебивали мои несмелые и неуклюжие вопросы, и его скупые и холодные ответы.

Все происходило как всегда, за исключением одного: он не раскачивался долго перед сексом. Я ожидала его в его комнате на кровати, тем временем он быстренько принял душ, потом на кухне проверил социальные сети, пару минут послушал музыку и пришел. Я помню последнюю песню: «Мне надоело так жить, я говорила друзьям, я не могу тебя любить, ты знаешь и сам». Для меня это был решающий знак. Поскольку он находился на кухне и сам выбирал музыку из плейлиста. Здесь было лишь два варианта: 1) это был намек; 2) я сошла с ума. Оба варианта после всего пережитого мной смогли бы сойти за правду. Но первого варианта я боялась больше всего на свете.

Итак, в тот вечер все было необычно. Мы не смотрели фильмов, на улице было еще светло и он пришел в комнату. Я была не готова заниматься этим днем при свете, я встала, чтобы закрыть шторки. В этот день он был особенно старателен и больше работал руками. Это был мой первый оргазм не только с ним, но в принципе, в жизни. После того, как он увидел то, что и я получила удовольствие, он поцеловал меня сзади. Как будто это была благодарность за то, что я сбросила с его плеч какую-то тяжелую и непосильную ношу, клеймо «плохого трахателя». Таким образом я стала еще одной решенной им и оттого уже неинтересной ему математической задачей.

После акта у меня не было сил пошевелиться и я прилегла в его кровати, он тоже ненадолго прилег. У меня закрывались глаза, но все еще сознание было рядом. Это была приятная, легкая и убаюкивающая усталость. На улице и в комнате потемнело, и я даже захотела остаться с ним на ночь. Как вдруг спустя минут 20 он проснулся и сказал: «Подремали и хватит». Он начал одеваться, а затем, игнорируя меня, стал заниматься своими привычными делами. А я поняла, что я здесь лишняя и попросила у него вызвать такси до дома.

Что я чувствовала после? Не знаю, я не помню, но я знала, что следующий раз будет еще лучше. Я была довольна тем, что я, как и его жена, испытала оргазм. Я думала, что нахожусь на правильном пути. Осталось чуть-чуть дожать… и он будет в моих руках.

Но вот что было странным: меня пугало то, что он не любит театр. Я обожаю театры, актерская игра меня вдохновляет, появляется особая энергия. В постели он часто говорил, что начнет искать себе девушку, когда потеплеет. Я посоветовала ему искать её в приличных, с моей точки зрения, местах, к примеру, на спектаклях. И он ответил: «И кто же ходит в театры? Такие как Вы?» Его слова звучали с укором, как будто я ненормальная, прокаженная. По всему видно, что он не хотел такую девушку, как я. Я не понимала почему. Почему при том, что я не пила, не курила, не шлялась по барам, при том, что у меня приличное образование, неплохая работа, которую я выбила у этой жизни своими силами, я не была нормальной девушкой для него? Кого же он искал?

Тогда я не знала, что пасхальное солнышко будет последним нашим совместным солнышком.

Об этом я узнала на работе. Я уже не любила свою работу, обычные и привычные скучные задачи, не позволяющие развиваться и идти вперед, сводили меня с ума. Мой компьютер за время моего отсутствия изъяли, и по сути у меня даже рабочего места не оказалось. После операции нужно было выстраивать новый режим питания, который включал в себя дробное питание. Благо, я могла уединиться в кабинете начальника службы безопасности, который «бдил» за безопасностью везде, кроме офиса. Там, в большом черном кожаном кресле я сидела и печатала ходатайства, жалобы, исковые заявления.