Возвращаясь к съемке, скажу, что в этот раз она была в душе. Никакой магии внутри я не испытывала. Меня сковывал страх. Я боялась, что на фото попадет мое лицо, что все меня разоблачат. Но больше всего я боялась засветить рубцы на животе. Я ужасно их стеснялась. Волосы небрежно пушились в душе от влажности, но фотографу это было безразлично, его фокус держался на моей пятой точке. «Вот это жопа, Марта» — говорил он. В общем, в тот вечер именно это место было героем фотосессии и именно это место отвечало за принятие большинства моих рискованных решений. Но эта съемка оставила меня равнодушной, все такой же опустошенной, как банк после ограбления, как счет после покупки предметов роскоши я возвращалась в арендную комнатку, где от бессилия падала на кровать и засыпала .

Через пару десятков дней после длительных уговоров последовала еще одна съемка. К тому времени на улице похолодало, а дело близилось к осени. Я помню эту съемку очень хорошо, а точнее наш разговор с фотографом в машине. Еще до этой фотосессии я выложила в сеть отрывок из моего университетского личного дневника. Суть была в том, что во время прохождения практики я влюбилась в женатого 26-тилетнего следователя. Я буквально сходила с ума, когда он помогал мне допрашивать одну женщину по «висящему и архивному» делу.

Этот отрывок читал фотограф и то, что он сказал мне в своей машине, вдохновило меня писать. Он сказал: «Я думал, что это какой-то отрывок из книги. Хорошо пишете». Я ответила: «Да, но мне хотелось бы на этом зарабатывать». Тогда он посоветовал мне одну рабочую платформу, на которой вскоре я начала выкладывать свои полноценные тексты.

Но, в первую очередь, я делала это для того, чтобы человек, бросивший меня, услышал меня хоть раз, чтобы он не думал, что я глупая, молчаливая, ничего собой не представляющая «дурочка».

Я много писала о том, что мне не нравится моя работа, что я испытываю страх войти в 30 лет такой же несчастливой, иногда писала о неудачных свиданиях. Когда я фотографировалась у фотографа третий раз, я была более расположена к нему. Я выбрала эротичный эскиз, в котором девушка сидит на кровати в пальто на голое тело нога за ногу и одной ногой закрывает лицо и грудь. А он подобрал мне одежду к образу из барахолки своей жены-спортсменки.

Фотография получилась очень горячей, красивой и сексуальной. Кто-то в комментариях к ней в сети назвал её «Основной инстинкт». Моя любимая и единственно прочитанная книга в эротическом жанре.

В конце фотосессии у меня совершенно не было сил. Я чувствовала, что опять сделала что-то запретное, что-то неправильное, но угрызений совести совсем не испытывала.

— Я хотела бы уже поехать домой. Завтра утром на работу. Мне нужно выспаться, — уставшим голосом пробурчала я.

— Можно было бы еще сделать пару фото. Здорово получается, — ответил фотограф.

— Я понимаю, но сон для меня дороже. В моем возрасте это уже источник сил и молодости, резонула я, как будто мне уже сорок.

— Хорошо, понимаю. Можете остаться у меня. У меня вот даже бируши и маска для сна есть, — сказал он и продолжил, — хотите посмотреть спальню?

— Да, только недолго, — наивно ответила я, поскольку мне действительно было интересно, как он обустроил своё спальное место, какой у него матрас (ортопедический или обычный). У меня ведь к тому моменту был бабушкин раскладной диван и вряд ли он учитывал анатомические особенности моего тела. Скорее, это мое тело учитывало анатомические особенности дивана и засыпало в странных позах. Когда ты молод, это простительно. Но когда тебе уже 30 с лишним лет, не очень хочется, чтобы твой позвоночник повторял рельеф дивана.

Так фотограф провел меня в свою спальню.

Первое, что я увидела, — очень низкая кровать в форме круга, похожая на высокий матрас на полу.

Фотограф показал, как в комнате у него задвигаются шторки, достал бируши, показал мне маску для сна. Эти апартаменты были тем, что я называю "дорого-богато".

Затем из любопытства и немного по причине усталости я присела на его кровать, подпрыгнула на ней и решила прилечь, чтобы почувствовать, какого это, спать на таком низком уровне.

Как только я прилегла, справа от меня сел фотограф. Настало подозрительное молчание, из-за которого стало очень неловко...

"Наверное, на языке 37-летних предложение посмотреть спальню означало предложение интима" — подумала я и вспомнила, как себя вела до.

" Нет, Март, ты не изменилась" — думала я про себя, — "как была наивной, так и осалась".

Но я думаю, что к тому времени фотограф в силу своего возраста и эрудиции «раскусил» мою недальновидность в любовном плане, поэтому заметил, что я не восприняла демонстрацию спальни как оферту (предложение) секса.