Чувствуя неловкость и возможную опасность я медленно вдохнула воздух, опять посмотрела в потолок и сказала: «Мне пора: завтра на работу».

Я встала и вышла из комнаты, он вышел за мной.

Собирая вещи на кухне, он обронил:

— Другие, когда смотрят мои фото в Интернете, думают о том, что я сплю с моделями, даже не подозревая, как скучно я живу...

Я улыбнулась, восприняв его слова в качестве шутки.

Когда мы ехали в машине обратно, он сказал:

— Марта, Вы ненормальная...

— Почему? — спросила я, словив дежавю.

Мне было обидно слышать это от второго мужчины. Когда я слышала такие слова от ответчика, мне было неприятно.

Раньше слово "ненормальная" было для меня чем-то, вроде похвалы. "Значит, все-таки я не хорошая девочка, я "ненормальная", как его бывшая жена, значит, ему будет что рассказать обо мне своим друзьям" — думала я. Но ответчик называл меня ненормальной едва ли с одобрительным тоном. Из его уст это звучало как критика и еще одна причина для того, чтобы не быть со мной. Да и кто знал, какой смысл вкладывал мой несбывшийся мужчина в понятие "нормальная девушка"... Это я и хотела выяснить у фотографа.

— Ты ненормальная, Марта, но черт возьми, мне нравится это в тебе, — сказал он.

Его слова пугали. Я не считала себя ненормальной к тому времени. Для меня ненормальная девушка — та, что увлекается алкоголем, наркотиками, ходит по клубам, та, у которой стринги видны с заднего сидения такси, та, у которой нарощенные ногти и ресницы, нет никакого образования. Та, что без единого угрызения совести цепляет мужчину, а потом изменяет ему. Такие девушки в моем сознании были потерянными. Я себя такой не считала. В моем сознании я — хорошая девушка, та, что стеснительная, замкнутая, послушная, приятная, в конце концов. Я люблю читать, люблю ходить в театры, не пью алкоголь, не увлекаюсь наркотиками, я не гулящая. Что не так? Почему во мне видят катастрофу?

Может, понятие «нормальности» у всех разное? Но если и так, почему два человека сошлись во мнении, что я «ненормальная»? Меня обижали эти слова. Они обесценивали все то, что я сделала на своем пути, чтобы прийти к тому результату, который имею ныне — золотая медаль, престижный ВУЗ, работа в должности «юриста». Что еще я могу сделать, чтобы меня не называли ненормальной, не считали дурочкой?

Еще страшнее было то, что именно это нравилось во мне фотографу, но не ответчику.

Я хотела выбежать из его машины прямо на ходу, если бы это не доказывало на практике теорию моей «ненормальности». Вместо этого его старый серый огромных размеров бус кружил по кольцу в пути к подъезду моего дома. Мне было приятно, что на меня обратил внимание мужчина, это означало, что я не утратила своей привлекательности.

Но вместе с тем, я готова была разрыдаться в ночной тиши на подходе к подъезду, ведь это был не тот мужчина... Да и нравилась ли я ему?

И как далеко ради секса мужчина может зайти в искусстве манипуляции?

После этой фотосессии я завела блог на одной из платформ в сети. Не скажу, чтобы он пользовался особой популярностью, разве что у моей беременной двоюродной сестры, которая находилась в декрете (спасибо ей за поддержку), а также у пару женщин и мужчин с города М.

Я отчаянно пыталась рассказать о себе, о том, что я думаю, что я чувствую, что я пережила, для того, чтобы тот, кому были адресованы мои тайные послания, понял, что теряет.

К слову говоря, с ним я все еще вела переписку в социальных сетях. В основном, я спрашивала на правах репортера, какие девушки нравятся парням. В ответ мне пришел десяток аккаунтов девушек, которые были во вкусе ответчика. Среди них оказалась девочка, которая заняла мое секретарское место на работе в суде и которую я не переносила на дух из-за ее командного тона и раздутого самомнения, сальных волос и прыщей. На тот момент, когда мы конкурировали в суде, у меня за плечами было высшее образование самого лучшего универа в стране, она училась не в этом ВУЗе и на тот момент еще не получила высшее, но уже вела себя со всеми как начальница. Её любила моя судья, а на меня, казалось, спускали всех собак. Я чувствовала себя гадким утенком в лебединой судейской семье ровно до тех пор, пока меня не направили к судьям-мужчинам.

С ними мне было спокойно и приятно работать.

Что было в этих аккаунтах необычного? Там были по большей мере девочки — молодые студентки, которые все еще ничего из себя не представляя, демонстрировали роскошную жизнь и себя. Среди них выделялся лишь один аккаунт: девчонки — футболистки Алены. Она отличалась от других: свободно путешествовала, не красилась, причем и без грима была очень красивой. Она была простой, не пыталась показать из себя то, чем не являлась. И у нее были спортивные достижения. Из всего этого «колорита» мой выбор однозначно пал бы на нее. Я листала эти аккаунты и меня брала обида. Он писал, что у них нормальные фото на странице, не то что у меня.

Спустя еще какое-то время я съездила на четвертую ню-фотосессию, на которой я старалась помочь фотографу сделать хороший кадр. Некоторые из фотографий я направила мужчине своей мечты, естественно для того, чтобы он понял, что потерял. В ответ мой несбывшийся мужчина написал о том, что фото крутое, но более ничего.

Я не понимала, зачем держала с ним связь.

Наверное, я надеялась, что мы возобновим наше общение, поэтому периодически не давала ему забыть о себе, а еще хотела поднять его уровень притязаний к другим девушкам, показывая, как я продвигаюсь в делах. Параллельно я ходила на свидания с другими парнями. Ладно, с одним парнем, который просто хотел со мной провести вечер. Он казался мне умным до того момента, как открыл рот. Когда он начал говорить, мысли его начали расходиться с тем, что он пишет в сети. Он не мог связать несколько слов в одно предложение, додумывать концовку приходилось за него. Именно он рассказал мне о том, кто такие душные люди, а я смотрела на него и понимала: «Вот же он, душный человек".