В один из своих напряженных трудовых дней я увидела студенческое фото ответчика в сториз, и мои догадки о том, что он был шибко непопулярен в средней школе, оправдались.

На первый взгляд, он был некрасив и в студенчестве. Засаленные длинные нерасчесанные волосы портили его красивые карие глаза. Энергетика «изгоя» и зануды четко передавалась на этом фото, не только внешне. Он был похож на Йозепа из фильма "Класс". Я спросила его, были ли у него отношения с девочками в тот период. Он ответил, что с девочками ему было сложно.

— А во сколько лет у тебя был первый секс? — смело спросила я, зная о том, что обо мне он аналогиную информацию уже знает.

Он ответил: «В 14 лет, с девочкой из асоциальной семьи».

Я была удивлена, ведь по его фото можно было сделать вывод о том, что и первый секс у него, очевидно, случился с бывшей супругой в лет 20.

Когда я уехала домой к папе в деревню и по традиции стала перебирать семейный фотоальбом, я наткнулась на свои смешные фотографии из детства. Мой личный дневник украшала моя отфотошопленная фотография, из которой на меня глядела маленькая 13-тилетняя смуглая девчонка с белым телом феи. Я отправила эти фото ему и выложила в сториз. Таким образом я искусственно поддерживала жизнеспособность нашего общения, подключая диалоговое окно в сети к аппарату ИВЛ.

Спустя какое-то время ближе к Новому году его сториз заполонили молоденькие девушки из Москвы, клубные тусовки, а потом и утренние сырники, приготовленные одной из девушек, бывших у него «в гостях». Моя нервная система не могла выдержать этого. Мое воображение то и дело рисовало постельные сцены с ним, но уже без моего участия.

Я начала опаздывать на работу на минут 15. Более того, стремление ходить на работу исчезало с каждым просмотром его сториз в окружении разнообразных девушек. Но и мои опоздания были не так страшны по стравнению с тем, что замечали за мной мои коллеги.

— Март, там машина! — крикнула мне коллега инженер ПТО, в момент когда я шагнула по пешеходному переходу на зеленый свет, а водитель несся прямо на меня и не успевал сманеврировать.

Я увернулась, а машина проехала прямо перед моим носом.

Так, ленивое наблюдение за жизнью моего несбывшегося мужчины в социальной сети отравляло мне жизнь.

Но в один день, именно в тот, когда он, очевидно, наслаждался сырниками, приготовленными утром очередной молоденькой поклонницей, я шла домой и по пути почувствовала огромное желание удалить его из друзей в сетях. С одной стороны, я не хотела прерывать с ним контакт, а с другой — не видела в этом особого смысла.

Я понимала, что рано или поздно у него появится другая девушка, это, к сожалению, при его статусе и доходе неизбежно. Я поняла, что фото сырников по утрам станет привычным его фото, и стала волноваться за себя, за свое психоэмоциональное здоровье. Я понимала, что эта информация влияет на меня не лучшим образом, лишает меня сил, заставляет меня копаться в себе, то и дело восстанавливая его критические замечания в мой адрес.

Перед удалением его из друзей мне пришло уведомление о том, что у него закрытый аккаунт. А это означало только одно: я больше никогда не увижу фотографии, несущие информацию о его жизни. Слово «НИКОГДА» вызывало у меня огромную жажду сделать это, вычеркнуть его из жизни и больше никогда о нем вспоминать. И я удалила его, его друзей (Успошев отправился в усыпальню) из своих друзей и почувствовала облегчение. Мир вокруг заиграл новыми красками, но это было ненадолго.

Спустя дня три я увидела, что его аккаунты стали открытыми. Я ненавидела его в тот момент и была рада, что обратная связь свершилась. С одной стороны, я понимала, что он не думает о моих чувствах, совсем не думает, он эгоист и заслуживает наказания. С другой, я понимала, что этот жест был нацелен на меня, значит, его задело удаление.

Но зачем? Если ты желаешь начать другую жизнь, двигаться дальше, зачем тебе меня испытывать? Злости моей не было предела. Но в то же время шизоидная часть меня ликовала: «Ммм, значит, он все еще думает обо мне. Он играет со мной». Я сходила с ума и пообещала себе больше никогда не заходить на его страницы в социальных сетях.

Итогом такого обещания стало то, что я каждый день в порядке важного утреннего ритуала просматриваю его страницу. И хотя, там нет ничего интересного, информация практически не меняется, для меня — это уже информация. Эта зависимость взяла надо мной верх и властвует надо мной.

И он не собирается помогать мне.

В марте 2023 года мы встретились. После работы, уставшая, но с чувством неисполненного обязательства по приготовлению еды на обед к следующему рабочему дню я пошла магазин. Я шла не торопясь, в ушах играла размеренная музыка. Я перешла дорогу по переходу, обернулась и увидела длинную белую новую машину. Это изображение промелькнуло передо мной в застывшей заторможенной съемке. Настолько медленно, что это можно сравнить только с одним моментом — когда в фильмах снимают убийства киллером и в цель медленно летит пуля.

Внутренняя я перекрестилась, а внешняя бездумно отвернулась от машины. Спустя пару секунд мне на телефон пришло сообщение: «Добрый вечерочек…» Я не хотела смотреть сообщение, я посмотрела лишь на адресата, и это был он…

Мое сердце начало бешено колотиться. В ногах я почувствовала слабость, они как будто онемели. Я стала делать вид, что все хорошо, что я не вижу этого сообщения, я не открывала его, не читала, и отвечать не хотела, но, тем не менее, думала о нем.

В магазине в отделе фруктов я уронила все, что только можно было уронить… Я беспомощно искала выроненные собой орехи на полу… Я боялась, что он пойдет за мной. Что увидит, что спросит. Я боялась открыть сообщение, так как думала, что он написал мне что-то плохое.