Вторая принцесса ни слова не поняла, кроме того, что её ведут к хозяину Посмертия. Страха она не испытывала. Куда угодно, только бы не обратно на Небеса!

– И не вздумай использовать небесное зрение на владыке.

– Разве ты его не запечатала? – удивилась Вторая принцесса.

– Запечатала, но не сомневаюсь, что с твоими силами ты легко можешь снять печать, если захочешь… Хм, наверное, не стоило тебе говорить, – спохватилась Шу Э.

Вторая хоу неловко улыбнулась: печать она тут же попробовала снять – успешно.

Шу Э вздохнула:

– В общем, не используй его. Небесные техники здесь не в чести.

Вторая принцесса кивнула, хотя ей очень хотелось взглянуть на Реку Душ и мост Найхэ именно небесным зрением: если это всего лишь иллюзии, то как же выглядит Посмертие на самом деле? И как выглядит она сама? Вторая принцесса беспокойно коснулась собственных плеч.

Шу Э быстро взглянула на неё:

– Тебя что-то беспокоит, Шэнь-мэй?

– Я… – с усилием выговорила Вторая хоу, – умерла, так? То есть здесь я пребываю не в физическом теле? Эта… духовная оболочка…

Шу Э замедлила шаг:

– Разумеется, твоё физическое тело осталось в Небесном дворце. Тащить его сюда было бессмысленно. То, что попадает в Великое Ничто, является… хм… телом тонкого плана или, если выражаться культивационными терминами, астральной проекцией духовной сущности живых. Когда оно обретёт достаточную плотность, ты будешь воспринимать его как обычное физическое тело.

– Я могу на него как-нибудь взглянуть? – спросила Вторая принцесса.

Шу Э пожала плечами и легко взмахнула перед лицом Второй хоу рукой, сгущая тени. Вторая принцесса слегка вздрогнула. Клубящиеся тени! Это Шу Э мешала ей лишить себя жизни? Нет, не она, у того была другая комплекция, да и голос Шу Э нисколько не походил на голос той назойливой Тени.

– Тени могут разговаривать? – спросила Вторая хоу.

– Конечно же, нет, – удивлённо отозвалась Шу Э. – Это ведь всего лишь тени. Я призвала для тебя зеркало, раз уж тебе так хочется на себя взглянуть.

Тени сгустились в зеркало с тёмной поверхностью, сверкающей, как надкрылья жука. Вторая принцесса осторожно потрогала зеркало – настоящее – и взглянула в него на своё отражение.

– Почему я так выгляжу? – со страхом воскликнула она тут же.

– А как ты должна выглядеть? – удивилась Шу Э.

Вторая принцесса не узнавала себя, но дело было вовсе не в двойственности восприятия, к этому она уже начала привыкать. У неё осталось прежнее лицо, да, но при жизни она никогда не выглядела такой… живой. Ей часто нездоровилось, лицо её всегда было бледным, а под глазами лежали тени. Теперь у неё был цветущий вид и – подумать только! – румянец на щеках.

«Такой тебя видит владыка, – подумала, но, разумеется, не сказала Шу Э. – Красота в глазах смотрящего, наглядный пример».

Справившись с потрясением, Вторая принцесса поблагодарила Шу Э за предоставленную возможность. Шу Э убрала зеркало и знаком велела Второй принцессе продолжить путь.

Вторая хоу покусала нижнюю губу, размышляя. Пока что Шу Э отвечала на все его вопросы, так, быть может, и на этот ответит?

– Что такое хрустальная душа? – спросила она.

– Хм? Редкая штука. Души такого ранга попадаются раз в тысячу лет. У таких все шансы стать Великими.

– Великими? – переспросила Вторая принцесса.

– Получить повышение в ранге, если говорить принятыми на Небесах словами, – пояснила Шу Э. – Откуда ты знаешь о хрустальных душах? Сомневаюсь, что в Небесном дворце найдутся трактаты о Великих.

Вторая принцесса замялась.

«Владыка проболтался», – поняла Шу Э и деланно вздохнула.

– Я хрустальная душа? – прямо спросила Вторая хоу.

Шу Э приподняла и опустила плечи:

– Калибровка душ в мои компетенции не входит. Вечный судия – вот кого ты должна спрашивать.

– Он… строгий? – спросила Вторая принцесса, припоминая всё, что читала о Посмертии.

Шу Э прыснула, поспешно прикрыла губы ладонью и откашлялась. Вторая хоу глядела на неё удивлённо.

– Он… эксцентричный. – Шу Э тщетно пыталась состроить серьёзное лицо. – Когда ты его увидишь, поймёшь, о чём я говорю… Прости, я на минутку.

Она отошла в сторону, прикрылась рукавами, и Вторая принцесса услышала отчаянный смех.