Она появилась неожиданно, как из-под земли выросла. Обольстительная красотка, каких он и в столице не видывал, в роскошных одеждах и причёсанная, но сразу видно, что распутная женщина, приличные так лицо не раскрашивают и не держатся так вызывающе.

На него она и внимания не обратила, прижалась лицом к щели в ставнях на окне Речного храма и принялась подглядывать, а потом, кажется, вошла внутрь. А может, и не вошла, Сюэ Цзан умудрился проморгать столь важный момент, но подумал: «А к нашему-то даосу и такие захаживают».

Впрочем, что удивительного? Их даос молод и хорош собой, и не все даосы – монахи, некоторые ведут весьма вольный образ жизни, но это не мешает им оставаться честными и уважаемыми людьми. Что же такого в том, что и к их даосу заглянула столичная красотка? Живот у всех чешется, почему бы и не потереться о кого-нибудь?

Когда она вышла и выходила ли, Сюэ Цзан не видел.

– Хоть убейте, не знаю, – сокрушённо говорил он, когда его начинали расспрашивать.

Даос вышел из Речного храма и весь день провёл у водопада, стоя под ледяными столпами воды, низвергающимися со скал. Вид у него был усталый.

– А оно и понятно, – со знанием дела говорил приятелям Сюэ Цзан, – когда она вышла-то, я и не заметил, а ведь долгонько, должно быть, у него пробыла!

Когда он покидал увеселительные дома, вид у него был точно такой же, так что он знал, о чём говорил. Столичные красотки – ненасытные, бёдра у них крепкие и так раскачают, что кажется, будто попал в качку на корабле посреди бурного моря.

– Хоть убейте, не знаю, – сокрушался Сюэ Цзан, когда его спрашивали, но сам прикинул, что обольстительная красотка ходила в Речной храм, наверное, вот уже вторую неделю.

Он видел её то у окна, то у дверей, а потом она пропадала, как он решил – пробиралась внутрь, пока он на что-то отвлекался. Жаль, не удавалось увидеть, как она уходит. Пойти бы за ней следом и… Хвала Небесам, что он этого не сделал!

Даос стал спрашивать у людей, не видели ли они чего-нибудь странного в последнее время. Сюэ Цзан мог бы сказать, но смолчал. Разве ж это странно, что к молодому мужчине на огонёк заглядывает обольстительная красотка?

– Случилось что-то, даочжан? – спросил староста, видя, что даос хмурится, спрашивая это.

– Ко мне повадился ходить злой дух, – изрёк Чангэ. – Демоница приходит и пытается увести с пути Дао на путь Скверны.

Лицо Сюэ Цзана покрылось потом. Демоница? Он тайком сотворил священный знак.

Люди переглядывались, начали шептаться. Ничего подозрительного или странного в деревне они не замечали. С тех пор как даос поселился в деревне Синхэ, злые духи обходили эти места стороной.

Чангэ, продолжая хмуриться, спросил, не находили ли они неопознанных женских трупов поблизости. Он полагал, что это могла быть неупокоенная душа. Деревенские не находили, но на другой же день прочесали окрестности. Ни свежих трупов, ни старых они не нашли. И в соседних деревнях молодые женщины не пропадали и не умирали в последнее время, они разузнали специально, чтобы успокоить даоса.

Чангэ прикусил губу.

Она появилась в хижине, когда он медитировал, зашла сзади и обвила его руками, лаская его плечи и грудь. Он слышал её дыхание и чувствовал спиной её тёплую мягкую грудь, но не ощущал её присутствия. Она не была человеком, он это сразу понял. Вибрации, исходящие от неё, не были живыми. Значит, злой дух или демоница. Но почему он и почему именно теперь?

Чтобы восстановить духовное равновесие, Чангэ уходил к водопаду. Смущали его не её ласки. Он не реагировал на них: усмирённый тысячелетиями медитации корень жизни мог противостоять любым искушениям плоти. Непонимание происходящего – вот что приводило его Ци в возмущение и вызывало смятение мыслей.

Что этой демонице от него нужно? Если бы она хотела его совратить, не исчезала бы на полпути, не доводя дело до конца. И разве демоны не нашептывают на ухо сладкие речи, чтобы обольстить людей? Он ни звука от неё не слышал, только чувствовал её дыхание на своих волосах.

Она была достаточно сильна, чтобы проникнуть в Речной храм: на стенах и у окон были талисманы, на алтаре всегда горели палочки благовоний – и не замечать, что он шевелит губами, читая священные сутры, пока она извивается за его спиной. Этими сутрами он изгонял злых духов и развоплощал демонов, но на неё они не действовали.

Разумеется, не действовали, ведь это была всего лишь личина, которую накинула на себя Шу Э, спускаясь в мир смертных.

«Так дальше продолжаться не может», – подумал Чангэ.

Коварная обольстительница являлась ему уже вторую неделю. Другие могли её видеть, но она не стеснялась их и продолжала льнуть к его спине, даже когда люди входили в Речной храм. Чангэ сидел, как каменная статуя, не прерывая медитации, а она вилась вокруг бесстыжей змеёй. Люди отводили глаза и плевали через плечо. Некоторые пытались самостоятельно её прогнать, швыряя в неё жжёной солью, но демоница лишь заслонялась рукавом и всегда следила, чтобы соль не попала и в глаза Чангэ, выставляя руку так, чтобы рукав падал и на его лицо. Пытается его осквернить и одновременно защищает? Это было очень странно и непонятно. Но в любом случае стоило от наваждения избавиться.