Но из памяти всплыла первая встреча с Маркусом и Брассикой. Если бы не Маркус, она не пережила ту ночь. И Мика с Любой тоже. С каждым месяцем натиск врага усиливался. Тут или бежать без оглядки, или дать смертельный отпор…

«Всем нам придется жертвовать. Только почему мне приходится делать это дважды? Единожды сбежав, судьба потребовала с меня вторую плату», горевала женщина.

— Тебя как звать, мама?

— Атропой зовут.

— Слышали о тебе. Не ты ли трактирщица «Крапивного луня»? — спросил Добромир.

— Она самая.

— Путники о тебе по-доброму отзываются. Будет шанс, и я загляну в твою таверну. Жаль, что ты на отшибе совсем.

— А ваш обратный путь, каким он будет? — спросила с надеждой Атропа.

Добромир приподнял брови.

— В Данар путь лежит, мама, что за вопрос!

— Не могли бы вы передать весточку моим детям?

Часлав тут же возразил: «Дозор закончится в башне мистического пути, нам ещё неделю сторожить руины».

— Да всего лишь весточку! Не будь бессердечным.

— Сказано же: не сразу в город путь лежит. Если передам, то через неделю-две.

Тогда Атропа топнула ногой. Рыцари напугались: «Не колдовство ли?»

— Глубоко и неудержимо её чувство к своим чадам, — вставил священник. — Благословлены её призывы. Дети для неё высшая ценность и счастье. Женщина и так много положила на жертвенный алтарь.

— Ну смилуйтесь, — ответил Добромир. — Если я пройду в башню ради посылки в Данар, то с меня возьмут двадцать золотых.

— Чего? Чего вдруг такой дерзкий штраф? — возмутился священник.

— Десять колдунам, ещё десять верховному шолену за оставление дозорной службы. Откуда ж мне взять такие деньги? Мое жалование — это кусок подаренной земли тут, так он ещё не огорожен и весь в камнях…

Атропа решила обратиться к «леди», которую сопровождает в паломничестве. Брассика всё это время дотошно изучала карту.

— Я прошу дать мне оставшуюся долю.

Девушка оторвала взгляд от бумаги. Её глаза, глубокие, большие, открытые миру, но уверенные в своем превосходстве, испытывающе смотрели на тропу.

— Разве народу леса неизвестен договор? Ты опустила руки на мои колени. Условия известны, таинства в них нет.

— Прошу тебя. Я отдалась целиком на растерзание судьбе. Отдай мне оставшееся, чтобы отправить весточку детям. Пусть этот Добромир получит золото. Так мне будет спокойнее, поверь.

— Нет, — ответила Брассика. — Ещё не сделано дело. Откуда мне знать, как поступишь после полученной награды?

— Прошу тебя ещё раз, пожалуйста, дай оставшуюся долю. Я отправилась с тобой в путешествие, бросив Мику и Любу. Разве для тебя это не большая цена в верности?

Брассика скрутила карту. Разговор ей не нравился.

— Ты сама уплатила эту цену.

— Ну что же ты, рыба глухая, совсем обессердечилась? — Атропа возмутилась. Ей показалось, что в родных местах, где раньше была глушь Изумрудного леса, теперь нет гармонии. Только разрушительные чувства. — Выпрашиваю как у ростовщицы!

— Ещё не сделано дело. Как только будет исполнен долг, ты станешь свободной и получишь то, что тебе принадлежит.

Сзади кто-то подошел. Атропа со слезами на глазах обернулась.

Это был Маркус — в его руках лежал сверток.

— Бери, — сухо произнес он.

— Да что ты, не надо, — засомневалась Атропа.

— Бери, — повторил Маркус. Рука настойчиво держала перед ней монеты. — Моя плата, но ничего, вернешь мне потом.

У девушки лицо покрылось красным стыдом.

— Спасибо, — Атропа немедля вернулась с просьбой к Добромиру.

Путники шли ночью по низине, аккуратно огибая руины Выша. Из развалин города сиял желтоватый свет от множества костров. Дозорные согласились проводить «паломников» до глуши Бриллиантового леса, где по словам «леди Брассики» упокоилась душа её великого предка. В пути остерегались каждого шороха, пока не вышли на границу, разделяющую низменность от лесистого холма. Дальше следовало идти порознь.

— В мрачные времена вы захотели почтить их память, — заметил Часлав.

— Так уж получилось, — ответила Брассика.

— И почему же такая леди, как вы, находится в одиночестве в диких землях?

— Разве одна? Мои слуги со мной.

— Мда, — произнес Часлав и притих на минуту. — Боюсь, что наша встреча роковая: больше наши пути не пересекутся. А я бы удостоил вас алой розы во второй раз.

Брассика смутилась, не то от розы, не то от упоминания злого рока. Атропа шла рядом, несколько осчастливленная тем, что её письмо, составленное священником и сложенное в замысловатую фигуру сердца, вместе с веточкой дуба будет доставлено детям. При помощи пожертвования Маркуса, конечно. Расстройство от нрава юной Брассики, отказавшейся уступить, вызвало горечь.