— Если они нападут, что с того? Отвлекутся гоблины, но надолго ли.

— Нужно попробовать. Это лучше, чем ловушка с пожаром в лесу.

— А если их убьют? — Атропа подумала, что будет тяжким грехом брать плату невинными душами за путешествие.

— Эти рыцари не выглядят детьми с палками, — парировал Маркус. — Справятся. Вон какой главарь у них, морда борцовская! Что скажешь, Брассика?

— Не знаю. Согласятся ли рыцари на такое. Нет. Я против. Лучше предложить им пойти с нами.

Маркус скрестил руки на груди.

Атропе одинаково не нравилось ни предложение Брассики, ни предложение Маркуса. Но последнее давало, по её мнению, маленькую толику надежды на успешный поход. «Осталось так немного, всего сутки боя. Я чувствую, как мой разум и сердце трепещут от скорой развязки», сказала себе она.

— Предлагаю проголосовать, — Атропа сделала жест в сторону Брассики. — Если ты наберешь большинство голосов, мы поступим по-твоему. Если нет, то придется уговорить этих мужей на план Маркуса.

— Голосовать? — Брассика явно смутилась.

«Ну как же, слуги хотят встать в один ряд с «госпожой», как ей неприятно, однако», невесело подумала Атропа.

— Хорошо. Давайте голосовать. Я за свой план, — девушка сделала выбор.

— Я за Маркуса, — ответила Атропа.

— За себя, — сухо ответил Маркус.

Священник смотрел на девушку, облизнул губы и сглотнул:

— Мне нужно, чтобы наше дело приобрело успех. Хочу, чтобы Выш, а затем королевство возродились. Ты не выказывала талантов в магии огня, Брассика. А эти мужи заинтересованы в том, чтобы такая леди вернулась. У Часлава куртуазный интерес, а у Добромира шкурный. Я голосую за Маркуса.

Атропа захлопала в ладоши: «Как в старые-добрые времена! Ах, как соскучилась я по временам моего народа!»

— Ну хорошо, — лениво поднявшись, Брассика направилась к всадникам.

Часлав, по словам девушки, некоторое время сопротивлялся просьбе, находя её безумной. Пришлось убедить в том, что таким храбрым мужам, полным чести и достоинства, негоже отказывать леди в её просьбе. Впрочем, Часлав не сопротивлялся так жестко, как Добромир, которому не льстило умереть за девушку, в чьей искренности он сомневался с самого начала.

Уговор был таков: к рассвету рыцари пройдутся по поселению гоблинов, тем самым отвлекая на себя всё гоблинское племя. Они отойдут к тракту, а после отправятся к башне мистического пути. Слуги Брассики, когда закончится паломничество, сопроводят её до башни, где леди и Часлав встретятся.

«Цветок осенней розы будет ждать вас, леди», — с наигранной пылкостью девушка шутливо повторила последнюю фразу Часлава. Атропа трогательно улыбнулась, вспомнив игру ухаживаний её погибшего мужа.

Предрассветные сумерки. Все лежали наготове, с закрытыми глазами пытаясь хоть немного поспать. Атропа уснуть не могла от волнения — слишком много поставлено на кон. Звезды тихо угасали перед необъятной силой солнца, постепенно распалявшего горизонт.

Шум появился со стороны поселения гоблинов. Звучал горн, доносились дикие вопли, предвещавшие болезненную смерть от меча и копья. Из леса, куда вела вела дорога к королеве гоблинов, слышался топот и рев бегущих отрядов.

Маркус, встав на ноги, сказал:

— Момент настал. Или сгинем, или победим. Мы герои, и славой будет покрыт наш путь. Пошли!

Маркус считал, что геройские, полные пылкой речи годятся как чудодейственное средство от безысходности. Они его спасали не раз.

Когда горожане держали оборону Выша, многие падали духом от вида сотен ночных костров вокруг. И, казалось, такую тьму гоблинов никогда и ничем не остановить.

В те дни Маркус боролся за каждого человека. Разговор за едой. Разговор на крепостной стене. Разговор в оружейной. Разговор везде, где можно и даже где было нельзя. Людей он сплачивал и скреплял общим делом.

«Пробьемся. Переживем. И не таких били. Победим», — говорил он горожанам, но прежде всего самому себе. Страх одолевал его, и в такие моменты он брал крепость безнадежности своим нередким безрассудством.

Город простоял год, и только зима порушила все оставшиеся шансы на успех. Гоблины запрудили реку, внутренний водоем Выша быстро иссяк, остатки сковало льдом. Крепостные стены, дома и улочки города беспрестанно бомбили, что вызвало немалое удивление: «Откуда у таких неразвитых варваров оружие для крушения наших замков?»