– Заканчиваем сегодня с катанием! – после такого Степан сказал.
– Теперь седлать коня учиться будем! Так что давайте слазьте, любезная барышня. Без науки такой – верховое дело не освоить вам толком!

Не слишком ловко, может, но я на твёрдую почву сама, без чьей-либо помощи,из седла выбралась.

– Казачке не только скакать уметь надо, а и седло крепить, за конём ухаживать, подпругу менять верно! Вот этим, Варвара Николаевна, мы и займёмся с вами сейчас!

К обеду, к концу сегодняшнего обучения моего, у меня руки дрожали от «вымотанности», буквально, а не понарoшку совсем.

– Всё, не желаю больше казачкой быть! – забираясь в коляску и измученно падая на сидение, я шутливо Глафире сквозь зубы бросила. – Совсем сил моих не осталося! Если с простой езде обучением так вымотал он меня,то как же хорошо несчастную жёнушку в постели измучить сможет!

От моих слов она стыдливо зарделась даже. Я оглянулась и за собой Степана увидела. Теперь уже самой краснеть пришлось.

– А язвительная вы, оказывается, – беззлобно рассмеялся он.

Возвращаться мы другой дорогой стали. По станице он нас прокатить решил. Мимо резной деревянной церковки с большущим крестом на маковке проехали. В наше время такие клетскими храмами называют, потому что дома деревенские напоминают и как клеть к клети построены.

– Красивая церкoвь, – я вслух констатировала.
– А службы в ней проводятся?
– внимание Степана привлекла.

– Хороший батюшка у нас, - он сказал. – И отпевает, и венчает, службы проводит все, как и завсегда задушевно поговорить с ним можно, никому не отказывает,и безродному и безбожному самому…

– Ага, – вместо меня Глафира отозвалась.
– Схoдить бы туда мне надобно…

– Так сведу, коль пожелаете, милые барышни, я вас, - вполоборота Степан на нас посмотрел.
– Пойдёте завтра? Как и сегодня в тот же час за вами заеду…

– Так не воскресенье ведь завтра будет? – потупив взгляд, Глафира ответила.

– А не имеет значение, когда помолиться-то да покаяться, – опять оглянулся Степан на нас.

– Хорошо тогда, - вслед за Глафирой и я кивнула.

Вот вроде бы и сдружились мы с ней, но с полной уверенностью не могла я подругой её назвать. Ну никак не могла! И в одном Степан несомненно прав: о свершённом покаяться ей надо, как и мне об мыслях моих грешных.

С другого конца станицы мы как-то быстро к дому Степаниды добрались.

– Приехали, барышни! – Степан с козликов бросил,и каждой из нас поочерёдно по крепкой руке подал.

– Благодарю за катание и oбучение моё, - с усталой улыбкой я сказала.
– Зайдёшь к сестре своей, может быть? Она в прошлый раз спрашивала, почему не заходишь-то?

– Нет, Варвара Николаевна, - качнул головой Степан. – В другой раз соберусь уже как-нибудь.

– Как уж знаешь, – улыбалась я.

И помахав на прощанье ему ручками, мы в калитку вошли с Глафирой.

Оно не поздно ещё сегодня было, самое обеденное время где-то. Обеими руками держа колун, мешающую юбку запахнув за пояс, Степанида во дворе дрова рубила, и поздоровавшись с хозяйкой сдержано, Глафира мимо неё в дом прошла. Я же приостановилась почему-то.

– ? чего бы Степану не помогать тебе, раз один он пока живёт?
– участливо спрашивая, над согнувшейся Степанидой нависла.

– ?й, барышня! – положивши топор и выпрямившись, она куда-то в пространство рукой махнула. – Сама уж по хозяйству справляюсь давно, не хочу его о чём-то просить, как и служба у него постоянная…

– А может, тогда бы я пока помогала тебе хоть в чём-то, – свою помощь предложить решила, правда, уточнив с улыбочкой, что колоть дрова – так и не научилась совсем…

– Жизнь, конечно, всему научит, да не надо уж, Варвара Николаевна, вам это совсем, - рассмеялась она искренне.
– Сама справляюсь потихоньку…

– И всё же ты не стесняйся, Степанида, говори, если что-то надо будет. Я и готовить понемногу могу, в уборке и стирке помогать даже…

– Так не барское это дело, Варвара Николаевна, убирать да щи в печи-то ваpить!

– Ох, оставь! – теперь уже я рукой махнула.
– Работы не стыжусь совсем и не боюсь-то пальчики запачкать. Так что не стесняйся, если помощь любая потребуется.

– Ладненько, - в итоге Степанида сказала, да по тону её хорошо понятно было, что работы по дому не предложит она мне.

Постояв над ней еще немножечко, я в жарко натопленную горницу проследовала. Кафтан казачий лишь снять успела, как и Степанида с охапкой дрoв вошла,то сверху, то снизу, рассыпающиеся дровишки придерживая.

– Давай же помогу! – К ней я бросилась. Часть поленьев у неё из рук взяла, к печи донесла и положила.

– Ох, спасибочко… – Степанида устало на табурет присела.
– Сейчас отдышусь и за остальными схожу.