Шрифт:
– Да, – сворачивая письмо, как мoжно спокойнее заговорила я.
– У тебя только проблемка одна возникла, завтра с Фомой Фомичом,
барином моим, полицейский за тобой приедет, потому спрятаться тебе где-то надо…
– А как же, что с Дона выдачи нет?
– выговорила Глафира с сарказмом.
– Выдачи-то нет, но так понимаю: приехать и забрать могут, если никто не укроет тебя…
– Не стану я, Варвара Николаевна, всю жизнь прятаться да мыкаться, пусть уж забирают, увозят и судят!
– Ну не горячись, - попыталась я остудить её горячую голову.
– Крепко решила уже, Варвара Николаевна, не отговаривайте! Не будет дpугого!
– Ну как знаешь, - сказала я, толком и сама не зная даже, что на её месте бы и делала.
Выбежав в горницу, Глафира со слезами в подушку зарылась, я же снова и снова перечитывать письмо Фомы Фомича принялась, пытаясь что-то междустрочное уловить.
Дальнейший наш день как-то скомкано проходил. Как не уговаривали мы со Степанидой вздрагивающую в рыданиях Глафиру, не звали её к обеду, она так и не встала, хоть и не спала, как и не плакала уже совсем.
Не выдержав напряжения этого, большую часть дня я со Степанидой в другой комнате за пряжей провела. Но что поделать могу, коль человек сам спасаться не хочет?
Давно стемнело уже. Степанида к соседям за чем-то вышла, а я не заметила, когда и задремала в её комнате на подушках мягких.
– Здесь вы, Варвара Николаевна, Богу слава! – проснулась я от того, что Прокоп меня за плечо тряс, при виде меня он на радостях перекрестился аж.
– Не найти вас тут боялся!
– ? случилось-то чего?
– даже в тусклом свете лампы по его напряжённому лицу я сразу поняла, что дело серьёзное.
– Вот, в доме Степана на столе оставлено было, – он протянул мне какую-то скомканную бумажонку. – По слогам, Варвара Николаевна, лишь читаю я, да понятно мне всё же стало, что не могли вы письма такого от себя написать…
– Что это?
– Взяла я мятый листик из его рук.
– Степана Григорьевича ночью на теплый сеновал прийти прошу… – в полутьмах глаза щуря, прочитала вслух и с ужасом. – Моим именем подписано! Только не писала я этого!
– Так кто же тогда? – озадачился Прокоп.
– Глафира! – озарило меня почти сразу же.
– А прочитал Степан записку эту? – с забравшимся в сердце липким страхом, я у Прокопа спросила.
– Прочитана им сия записка была…
– Чертовка Глафира! – сжала я кулачки.
– Скoлько меня уже подcтавлять-то можно! Каялась ведь накануне только подлостей не совершать!
В гoрницу выскочив и шагнув к её кровати, я одеяло и какой-то тюфяк на пол скинула. Пусто под ним!
– Ушла она уже к нему туда,так понимаю, - Прокоп проговорил.
– Идём скорее! – свою тёплую одёжку на себя кое-как накинув и за горячую лампу взявшись, я к дверям шагнула смело.
Под собачий вой и лай мы пешком чуть ли не через всю станицу протопали. Вот и дом Степанов. В незапертую калитку первой пройдя, я Прокопа с лампой во дворе оставила.
Пытаясь дверцей не скрипнуть, на сеновал пробралась тихонечко. Темно тут до слепоты, на грабли бы да вилы не наткнуться ненароком. Вот и лестницу наверх нащупала. Поднялась по перекладинам тихо-тихо. Остановилась, когда где-то рядышком шорохи услышала.
– Ах…ах…ах! – раздавались томные вздохи девичьи, под стоны и скрипы такие частые, с удовольствием вновь и вновь повторяемые, а следом вздох сладострастный долгий, возбуждённый шёпот неразборчивый и звонких поцелуев звук.
«Вот шалава!» – кулачком темноту пробив, я со злостью про себя выругалась.
Не решившись им мешать, пусть и на взводе вся, я также тихонько во двор к Прокопу воротилась.
– Тут подождём давай! – с гневом сказала.
Не тепло совсем во дворе ждать-то оказалось. Потому через полчаса ожидания где-то, согреваясь,танцуя будто, я с носка на пятку принялась переступать. Минут пятнадцать ещё прошло. Не успокоилась, но внутренне остыла уже немножечко. Не хотела этого, но лoктем поленницу случайно задела,и посыпались те поленья с грохотом.
– Кто здесь?! – Где-то спустя минуту, явно в сапогах на босу ногу, в кальсонах одних, Степан с вилами вышел.
– Варвара Николаевна… – меня во всей красе озарённую фонарём узрел, перекрестился и как от призрака в тёмную глубину сеновала попятился.
– Да не привиделось тебе! – рассмеялась я нервно.
– А там тогда кто со мной?
– прoбормотал не без удивления.
– Так Глафира, поди, – немножечко издевательским тоном я бросила.
– Да, я! – Босая, распущенными волосами прикрывшись, в одной кружевной нижней юбке она показалась.
– Потому что вас он, Варвара Николаева, а не меня любит! Так дали бы хоть перед каторгой моей, на миг один, насладиться вашим счастьем мне!