Медперсонал пил чай, который организовала Евдокия Вениаминовна, и нахваливал новоявленную повитуху. Та, правда, уже чуть ли не засыпала. Завидев подмогу, она расслабилась и резко утратила второе дыхание.

Маша с холодной грелкой на животе дремала. Спелёнатая малышка спала у бабушки на руках. Клавдия Семёновна вглядывалась в крошечное красноватое личико, старалась прочитать в нём что-то. Но интуитивно она чувствовала, что у малышки всё будет хорошо.

Валерка зашёл в дом и был единственным мужиком в этом расслабленном утомлённом бабьем царстве. Он тоже перенервничал и с радостью пил горячий крепкий чай. Убедившись, что с роженицей и девочкой всё в порядке и выписав необходимую справку о рождении ребёнка, бригада скорой помощи отправилась восвояси.

— Как она? Где? Как чувствует себя малышка? Знают ли Глуховы? Расскажите всё, что знаете, Валерий Петрович!

— Она здесь, Евгений Фёдорович, в Спиридоновке, дома. Малышка поторопилась, и скорая не успела. Мама с тётей Клавой сами роды принимали. Маму похвалили, она справилась не хуже акушерки. Я у них на побегушках оказался. Марья отказалась в роддом ехать. Мы с мамой за ними присматриваем. Малышка такая славная! Крошечная! Вроде здоровенькая! Из мужиков я первый с ней познакомился. Жалко, папанька её не видит, не знает даже, что она родилась.

— Ничего, узнает!

— Кстати, вещички от вас получили. Вам, наверное, уже благодарности передали?

— Да это не важно! Скажите, пожалуйста, Марье Антоновне, что я очень рад. Маме вашей огромное спасибо! А девочку назвали уже?

— Да мама её всё «Вася, Вася» во время родов, когда не знали, что девочка будет. Марья на УЗИ отказалась узнавать пол ребёнка. Ну, Вася так Вася. Назвали Василисой. Получается, мама моя её и назвала. Марья так и сказала: «Дусь, пусть Васей и будет. Василисой».

XIV

Москва. Август 2002 года.

В жизни было столько телефонных звонков и переговоров, что рука не дрогнула, когда Палашов решил позвонить Бургасову и пригласить его на свадьбу. Он размышлял некоторое время, кого позвать, и остановился на Кирилле. Конечно, надо позвать Веронику с Серёжей и их детей, но совершенно невозможно приглашать людей из Екатеринбурга, чтобы посидеть пару часов в кафе. Венёв — тоже не ближний свет, но всё же примчаться оттуда молодому мужчине значительно проще. Никак не мог Палашов сейчас, да и в сентябре тоже, устроить большой праздник. Но и совсем оставить Милу без застолья и поздравлений близких людей было бы свинством. Комиссаров с Еленой расписались тайком, но Евгению ясно, чья это затея. Елену, женщину, которая всегда знает, что хочет, убедить, если не невозможно, то крайне сложно. А Мила… его славная девочка вовсе не думает об этом. Для неё главная ценность — прижать ушко поближе к его сердцу и слышать, как оно бьётся рядом.

Услышав голос друга, такой родной и такой редкий теперь для него звук, Евгений тут же повеселел.

— Кир, здравствуй! Это Жека тебя беспокоит. Можно?

— Женёк, привет! О чём речь? Как сам? — Голос Кирилла тоже заиграл радужными красками.

— Надеюсь, теперь не хуже тебя. С июля месяца мы с Милой вместе, теперь по-настоящему вместе. Это очень здорово. Ни с чем несравнимо. А вы? Как вы с Любой?

— Как два сапога — пара. Везде, где только можно, она со мной. Ты сам проходил, работа отнимает много времени, поэтому Любушка пользуется жадно каждой моей свободной минутой.

— Да всё то же самое и у нас. Только у нас ещё мне приходится дожидаться свободной минутки, потому что моя невеста сейчас ещё нужнее нашему сыну. Но для меня такой кайф участвовать во всех их мероприятиях, что обделённым я себя не чувствую. Наоборот, столько разнообразных сладостных чувств они во мне пробуждают!

— Люба хочет ребёнка.

— А ты?

— Очень хочу ещё одну крошечную Любочку.

— А если маленький Кирюшка родится?

Кирилл, чувствовалось, улыбнулся:

— Значит, придётся делить одну Любочку между двумя Кириллами.

— А если родится Любочка, значит, одному наслаждаться двумя Любочками?

— Как-то так.

— Поверь мне, Любочка или Кирюшка родится — не важно, будет офигительно. А главное — Любови будет чем заняться, пока она тебя домой ждёт.

— Она работает.

— А новая работа будет гораздо интереснее.

— Кстати, мы же, когда вещи возили Марье Антоновне, вместе ездили. Так пока я коляску собирал по просьбе её соседки, Любаня с Марьей Антоновной сидела и расспрашивала. Они и о тебе говорили. Обе к тебе очень хорошо относятся.

— Кир, ты же знаешь, что на свете нет женщин, которые ко мне плохо относятся!

И они оба рассмеялись.

— Слушай, я ведь позвонил тебе с приглашением. Хочу позвать на свою скромную свадьбу. Съездим в загс, а потом посидим в кафе узким кругом. Мы решили пригласить со стороны каждого всего по два человека, не считая, конечно, родителей Милы.

— Когда?

— Седьмого сентября, в субботу. И ещё у меня к тебе просьба, которая, может быть, покажется тебе странной, и которую, возможно, мне Люба не простит… В общем, привези мне вместо подарка, пожалуйста, в качестве второго гостя с моей стороны Сашуру Лашину.