— Представляете, у меня какие-то сволочи бензин слили! — Он рьяно жестикулировал, и на лице его выражалась досада. — Напротив его дома, — он указал на магазин, — на ночь машину оставил, а утром прихожу: крышка с бака сорвана, машина не заводится. Всё до последней капли высосали. Никому нельзя доверять! Может, поможете? Перельём маленько из вашей? Мне только до заправки доехать. Я заплачу.

— Вы в Москву уезжаете?

— Да, сына отвожу.

— А где ваша машина?

Мужчина показал вверх по дороге, и Палашов вспомнил, что эта машина стояла на обочине, когда они проезжали.

— А вы из этого села?

— Нет, мы из Спиридоновки.

— А-а-а… Ну, ступайте. Я сейчас к вам подъеду.

— Спасибо, — обрадовался мужчина и поспешил к своей «Ауди».

Евгений Фёдорович сел за руль и повернулся к Миле, которая не сводила с него тревожных глаз и явно хотела что-то сказать.

— Это Васьки Леонова отец.

— Так я и знал, что они не уехали, а просто спрятались от меня. У него из машины, пока она ночью стояла возле дома продавца, слили бензин. Сейчас мы к ним подъедем. По иронии судьбы я буду им бензин переливать. Ты сиди спокойно, как ни в чём не бывало.

— Хорошо.

Голос девушки прозвучал твёрдо, но по тому, как руки её перебирают складки на футболке, в которую она одета, Палашов понял, как она взволнована.

Они аккуратно подрулили к «Ауди» задним ходом. Крышки бензобаков удачно совпали, оставалось только найти резиновый шланг, чтобы перегнать бензин. Палашов вышел.

— У меня девяносто второй. Подойдёт?

— Выбирать не приходится, — развёл руками мужчина, — подойдёт.

Палашов нагнулся и заглянул в машину, где на переднем сиденье распластался блондинистый молодой человек с не слишком выразительным лицом и только чуть широковатым носом, украшенным тремя мелкими веснушками. В лице его была какая-то тупая нахальная уверенность. Наверное, в собственной безнаказанности. «Так. Замечательно! Улизнуть хотел, голубчик! Не тут-то было! Не судьба! Спасибо тебе, армяшечка, что бензин слил!»

Следователь ни на секунду не сомневался, что бензин слил сам армянин.

— Есть у вас шланг? — спросил Палашов у озабоченного папаши, роющегося в багажнике.

— Был, кажется. Ищу.

— Пока ищите, я потолкую с вашим сыном.

Тот не успел ответить, как следователь уже открыл дверь и уселся на заднее сиденье в «Ауди».

— Ну, здравствуй, Василий Леонов!

Молодой человек обернулся, недоумённо глядя на незнакомца, так бесцеремонно забравшегося в чужую машину прямо при хозяевах, да ещё без их разрешения.

— Здрасьте…

— Не удивляйся, дружок. Мне стесняться нечего — я Ваньку Себрова не избивал. Будем знакомы. Следователь Палашов, Евгений Фёдорович. Мне, Василий, серьёзно с тобой поговорить надобно. Придётся тебе со мной назад до Спиридоновки прокатиться. Отец твой пусть тебя здесь ждёт. Я тебя ему привезу.

Сначала Василий сузил глаза, когда услышал, с кем имеет дело, зрачки только расширились, а потом он беспокойно заёрзал.

— Бегать не надо. Нечего усложнять жизнь ни себе, ни другим. Расскажешь мне всё, а потом спокойно поедешь с отцом. Придёт повестка — явишься в суд. Отцу тоже всё расскажешь, но после. Сейчас скажешь ему, что мы с тобой старые знакомые и у тебя со мной осталось незавершённое дело, понял? Мне не нужно, чтобы он сейчас лез к нам со своим жизненным опытом. Хорошо? Ничего не бойся. Ты, возможно, и не пострадаешь. Ясно? Только спокойно, всё начистоту. Договорились?

Василий кивнул. Они дружно вышли из машины.

— Я нашел кусок шланга.

— Отлично! Мы с Васей старые знакомые. Такая неожиданная встреча! Я дядя Милы Кирюшиной.

— Отец, я забыл в деревне кое-что важное, потом тебе расскажу. Меня сейчас Евгений Фёдорович подбросит туда и обратно, хорошо? Я быстро.

— Ладно, — пожал плечами отец, — только не долго. Но вы сольёте бензинчику-то?

— Да-да, конечно.

Евгений Фёдорович открыл бак, опустил конец прозрачного шланга в него, а за другой конец потянул ртом воздух. Когда бензин пошёл, он быстро опустил второй конец в бак «Ауди». И сплюнул.

— Фу, гадость какая! Как только нефтяники нефтью умываются?

Через минуту он вытащил шланг из «Ауди», а после — из «девятки», и отдал владельцу.

— Теперь, думаю, до заправки дотяните. Очень кстати вы с собой его возите.

— Научен горьким опытом. Спасибо. Надеюсь, что дотяну.

— Ну, всё, Васька, прыгай в машину! — Палашов открыл ему заднюю левую дверь.

Васька так и сделал. Тут только он заметил, что всё это время Мила была в машине следователя на переднем сиденье, и сильно встревожился. А Палашов подумал, наблюдая за Василием в зеркало заднего вида: «Надо заехать к армяшечке, сказать, чтобы не увлекался опустошением чужих баков, а то придётся мне им лично заняться».

— Василёк мой, Василёк, что, папанька не знает ничего?

— Да. Он думает, у меня срочные дела, связанные с институтом.

Палашов завёл «девятку», и они тронулись в путь. Следователь усмехнулся:

— А у тебя срочный побег, связанный с преступлением. Но что-то ты затянул его. Сейчас мы в Спиридоновке с тобой поговорим, напишем протокол, я тебя отвезу обратно к папеньке, вы сядете в «Ауди» и укатитесь в Москву, где ты ему торжественно и поведаешь о своих срочных делах, связанных с институтом. И другим студентам чтобы ни слова! Ты меня понял? Мне надо, чтобы ваши показания были одинаковыми, и в них была бы правда и ничего, кроме правды. Усёк?