Адалин свела ладони к переносице и принялась глубоко дышать, чтобы успокоить волнение, захлестнувшее её. Внезапно девушка заметила краем глаза что-то маленькое и юркое. Подняв голову, она обнаружила пёструю синицу, сидевшую сбоку на ограде. Птичка очень внимательно, склонив головку на бок, всматривалась в лицо девушки и не отводила взгляда любопытных глаз. Сделав несколько прыжков, она оказалась напротив Адалин и что-то чирикнула. Девушка усмехнулась, похлопала себя по карманам и развела руки, показывая, что ей нечего дать этому голодному существу. Синичка чирикнула более настойчиво, и девушка сунула руки в карманы, блуждая пальцами в их глубоких недрах. К своему удивлению и радости пернатого несколько семян подсолнуха оказались на ладони девушки, когда она вынула руку. Адалин очень медленно, стараясь не спугнуть птичку, стала протягивать руку, приманивая её. Переводя зоркий встревоженный взгляд от лица девушки к лакомству, птичка через минуту всё же набралась храбрости и решилась взобраться на её пальцы. Пары секунд хватило ей для того, чтобы поглотить скромное подношение и в тот же миг, когда рука Адалин опустела, малышка взмыла ввысь и скрылась из виду. Девушка продолжала сидеть улыбаясь. Невинное общение с птичкой подняло ей настроение. Практичный ум не узрел в нём никаких символов или знаков, зато душа, которая в силу грядущих важных перемен металась в сомнениях куда больше обычного, нашла успокоение.

— Не знаю, когда я теперь смогу навестить тебя, мама, — девушка отёрла о край пальто ладонь, которая ещё слегка зудела от крохотных коготков синицы. — Но мне нужно повидаться с ещё одним человеком, поэтому я должна идти, — Адалин поднялась. — Я люблю тебя, мама.

Ещё с минуту девушка молча глядела на крест, но мысли её, вопреки треволнениям, были уже не здесь. Развернувшись, она чуть быстрее, чем до этого, зашагала по тропинке вдоль ряда знакомых могил. Дорога оказалась длиннее, чем она ожидала. Адалин точно не знала, куда идти, но так как подобных захоронений здесь было немного, она быстро нашла то, что искала. Еврейская часть кладбища была огорожена забором и имела отдельный вход. Никогда раньше девушка не заходила сюда. Теперь же она внимательно изучала плотно приставленные друг к другу невысокие надгробия, испещренные надписями на непонятном языке, читать которые следовало справа налево. Но знание этого нехитрого принципа не спасало положения. Понять иврит мог только тот, кто изучал его.

Адалин могла пройти мимо нужной могилы, так и не поняв, где же нашёл свой последний приют дорогой её сердцу профессор Йозеф Штильман, если бы не заметила вдалеке две фигуры — мужчину и женщину, сидевших на траве, прижавшись друг к другу. Девушка, обнимавшая молодого человека за плечо, первая обернулась на шаги. Лицо её выразило искреннее удивление и несвойственную этому скорбному месту радость. Она что-то сказала своему спутнику, отпустила его и подскочила с места, прижимая руки к груди. Парень неспешно поднялся следом.

— Адалин! — воскликнула Бьянка. Ты приехала! — Девушка кинулась к подруге и обе сжали друг друга в крепких объятиях.

— Бьянка! Как я рада тебя видеть! — Адалин отстранилась, вглядываясь в милое лицо. — Брайан, милый, — она приблизилась к парню, который с усилием двигался в её сторону.

— Мисс Ви-ви-виндлоу, — тяжело проговорил он. — ка-кая неожиданная в-в-встреча. — Он совершенно искренне радовался.

— Да уж, — Адалин перевела грустный взгляд на могильный камень с шестиконечной звездой на верхушке. — Жаль, что она происходит при таких обстоятельствах.

Все поникли и, поддерживая Брайана, с двух сторон опустились на траву.

— Как это произошло? — спросила Адалин. — Отец писал, что он упал со стремянки, работая на чердаке.

— Это всё ле-летучие мы-мы-мыши, — начал Брайан. — П-профессор хотел их пр-про-прогнать и не у-не у-не удержался, — юноша прижал ладони к лицу, сотрясаясь от беззвучного рыдания. Бьянка обняла его и поцеловала в висок. По её щеке тоже сбежала слезинка.

— Я узнала обо всём, когда вернулась из поездки, — Бьянка обращалась к подруге. — И долго не могла смириться. Это так несправедливо и такая глупая смерть для человека, который столько всего сделал для этой деревни и для её жителей. У него были большие планы, но теперь какой смысл говорить об этом.

— Для нас он тоже сделал очень много, — подтвердила Адалин. — Я так и не успела отблагодарить его за ту возможность, которую он открыл передо мной.

— П-п-профессор н-н-никогда не п-принимал благодарности, — проговорил Брайан, всхлипывая. — Он всё д-д-делал от с-сердца. А однажды с-с-сказал мне: «Б-Брайан, в д-добрых делах всё п-п-прекрасно, к-к-кроме н-необходимости вы-вы-выслушивать с-с-слова благодарности.» Ещё он д-д-добавил: «Т-т-только никому не г-говори.» Но т-т-теперь я м-м-могу с-сказать. — Он грустно улыбнулся.

Девушки тоже улыбнулись, вспоминая замысловатые, но такие забавные и трогательные монологи профессора Штильмана. В деревне нельзя было найти никого, кому бы не помог этот добрый старик, а потому цветы на скромной могиле с двумя, близко приставленными друг к другу камнями, не увядали.

— Папа рассказывал, что профессор переехал сюда по зову сердца тридцать лет назад, — Адалин нарушила затянувшееся молчание. — Тогда он работал в университете. Его командировали сюда читать лекции по химии по программе просвещения педагогов в регионах. Здесь он познакомился с Беллой — учительницей начальных классов. Он хотел бросить столичную жизнь ради неё и перебраться сюда, но декан Мейер — тогда ещё такой же профессор — уговорил не терять связь с университетом. Так он и жил в разъездах много лет, а когда Белла умерла, потонул в работе, чтобы не сойти с ума от горя. Он очень её любил, — все посмотрели на соседнее надгробие — такое же маленькое и невзрачное, но более потёртое и с трещиной сбоку.

— У них не было детей? — поинтересовалась Бьянка.

— Нет. Отец не вдавался в подробности, хотя наверняка знал причины. Как жестоко, что любовь не всегда может дать возлюбленным ребёнка и их история заканчивается после смерти. — Адалин осторожно прикоснулась к животу.

— Что ни говори, — ответила Бьянка, — но детей у нашего профессора было достаточно и всех их он любил. А они любили его, — она сильнее прижалась к Брайану, который, казалось, успокоился.

Адалин огляделась. Со стороны калитки кто-то из односельчан с двумя детьми шли по направлению к могиле, к которой вот уже больше двух месяцев не зарастала народная тропа. Девушка одарила новоприбывших приветливым взглядом и после короткого общения обратилась к Бьянке: