— Поэтому я и взяла тебя, — тихо мямлю я.

— Чтобы я тебя сейчас защитил?! — орёт он. — Ты что головой ударилась?! А где же твой сраный, горячо любимый…?!

И вдруг он замолкает, в его глазах я вижу смятение. Всего на секунду, но этого достаточно, чтобы что-то резко изменилось.

— Чёрт возьми! Ты взяла меня в гильдию, но не взяла его?! Это что ещё за грёбанная херня, Кирена?! Твою то мать! Что я должен с этим делать? Ты вообще рехнулась?! — он отворачивается и отходит к окну.

— Что? — не понимаю я. Неужели он только сейчас это понял? Неужели он только сейчас осознал, что Таниэля здесь нет, а есть только он?

Он обхватывает голову руками и садится на стул, а я, как стояла у стены, так и стою, боясь сделать хотя бы шаг. Я ощущаю жуткую пустоту и невыносимую боль где-то глубоко внутри себя. Я возвращаюсь на годы назад, когда мы заговорили с ним первый раз в далёком детстве, от чего мне становится ещё хуже. Я никогда не хотела разрушать его жизнь. Только не с ним. Я всегда чувствовала какую-то связь, притяжение к нему, пускай это было придумано мной самой с первого дня, когда я только увидела его, но я никогда даже в мыслях не хотела вставать на его пути и быть его проблемой. Никогда. И совсем не потому, что он может быть опасен, совсем нет…

— Я не могу тебя защитить, — тихо говорит он, качая головой. — Ты, кажется, меня перепутала с Фелом! Демоны ада! Я чёрный колдун, если ты не забыла! Так что я здесь уж точно не для этого! Ты просто решила взять с меня все мои долги таким вот образом, не так ли, разрушив в отместку за прошлое всю мою жизнь? — горько говорит он. — Именно так?

— Нет, Деймон! — протестую я. — Я никогда этого не хотела! Пожалуйста! Это не так! Я бы никогда не стала…

— Хватит! — рычит он.

Его тёмные глаза с болью смотрят на меня. Он как будто сломлен — я никогда в жизни его таким не видела. Никогда. По моему телу проходит судорога от этой картины — я просто уничтожила его жизнь.

— Знаешь, мне плевать! — говорит он, буравя меня своим взглядом и медленно подходя ко мне, сжимая свои кулаки. — Мне плевать! Я не собираюсь помогать ни тебе, ни твоей маленькой гильдии. Я палец об палец не ударю, чтобы спасти тебя от того, что грядёт! Вопрос с твоей предрасположенностью, который ты считаешь огромной проблемой, покажется тебе сущим пустяком, когда ты столкнёшься, наконец, с реальным миром и с его реальными проблемами! Тебе придётся постоянно погружаться в эту чудовищную боль, окунаясь в океан смерти, под крики и мольбы твоих друзей. Но я… знаешь, я буду просто смотреть. А когда пройдут эти три месяца и все бои, исход которых мы и так все точно знаем, я уйду туда, где должен быть — как можно дальше от тебя! Если, конечно, ты вообще доживёшь до этого момента, в чём я, если честно, очень сильно сомневаюсь, — смеряет он меня своим тёмным взглядом.

— Я не собиралась тебе мешать, Деймон, — шепчу я, на что он лишь усмехается.

— Ну да, я так и понял. Ты сделала сейчас ошибку, выбрав меня! — медленно, с ненавистью произносит он. — За то время, что я здесь, я сделаю всё возможное, чтобы разрушить всю твою жизнь и все твои мечты до основания, как это сделала со мной ты, — выплевывает он.

На этих словах он ещё раз смеряет меня своим враждебным взглядом и выходит, громко хлопнув дверью, а я медленно сползаю по стене. Слёзы начинают литься по моим щекам, и всё, что я ощущаю, — это боль. Жуткая боль.

Наверное, проходит целая вечность, прежде чем я, немного придя в себя, нахожу в себе силы для того, чтобы встать и направиться домой. В целом, не считая гаденького чувства вины, которое давит на меня многотонным грузом, понимание того, что я всё ещё жива может служить безошибочным индикатором того, что, в общем-то, всё прошло очень даже неплохо. Может быть, он успокоится, и всё наладится? Всё, что нам нужно, — это время. Время, которое, по словам Мортигена, стремительно ускользает от нас каждую секунду.

Неожиданно я вспоминаю про его подарок и опускаю руку в карман, доставая небольшой серебряный кулон круглой формы с крупным рубиновым камнем в основании. Весь кулон изрезан своеобразным рисунком витиеватых линий, которые напоминают виноградную лозу, а в самом низу я вижу еле уловимые очертания дракона. Я даже представить не могу, сколько этой красоте лет. У меня никогда не было никаких артефактов, или даже простых украшений — мне никто никогда не делал таких подарков. Пусть эта маленькая вещица будет моим персональным сгустком надежды, напоминающим мне о золотом могущественном драконе, который всегда будет рядом со мной. Ведь что такое артефакт или оберег, как не сила мысли, проецируемая на него? Я застёгиваю его на шее в надежде, что он спасет меня от всего, что меня ждёт впереди.

Я медленно открываю дверь, и моё сердце разбивается вдребезги, когда я вижу Таниэля, сидящего на полу у стены в такой же позе, как и я несколько минут назад: плечи и голова опущены, руки сложены на коленях, а в ярких изумрудных глазах будто пропал свет, когда он смотрит на меня.

— Тани, — с болью произношу я, касаясь его рук, — прости меня, я… — слова комом застревают в моём горле, ведь меня не покидает ощущение, что я предала его, променяв на другого.

— Иди сюда, — бесцветным измождённым голосом говорит он, и я, как котёнок, забираюсь в его родные объятия. Рядом с ним я ощущаю, что я наконец-таки дома. Со мной больше ничего не случится, ведь он со мной.