– Очень сложно. Очень. – Кира качалась назад и вперед на пятках, жевала нижнюю губу, как всегда в периоды задумчивости. – Можно. Можно так управлять человеком. Как угодно можно управлять. Если знать триггеры, страхи, больные точки и неврозы, иметь определенные врожденные качества. Степень ведомости и власти почти неизмеримы. В истории огромное количество таких случаев. Вашингтон, Медичи, Гитлер, Ришилье, Жанна Д’Арк, Рузвельт, папа Григорий VII, Наполеон, Черчилль. Яркие личности, искренне верящие в то, что говорят, – Кира округлила глаза, обращая внимание на поправку, – на тот момент, когда говорят! Они вели за собой толпы, страны, нации. Манипулировали, стоя на трибуне, призывая, шепча на ушко и проникая в мысли. Можно, товарищ подполковник, управлять и манипулировать можно. Сколько вы на своем пути встречали мошенников, цыган, которые буквально одурманивают, парализуют? Что потом говорят жертвы? – Вопрос был риторическим, но Кира получила на него ответ.

– Бес попутал!

Вергасова пожала плечами и торжествующе развела руками:

– И бесов таких немало. Масштабы разные. Управление и контроль – весьма болезненная тема для особи, вида «человек», веками не дающая покоя. Иерархия властных функций. Власть.

– Что-то еще? – Самбуров смотрел в упор, но думал о своем.

– Да, – просто сказала Кира. – Когда те люди, которых надо убрать, будут уничтожены, исполнитель, убийца, который кусает, чья кровь и слюни у нас есть, обнаружится сам. Организатор его сольет и останется не у дел, чистеньким и безнаказанным. После этого мы его уже не найдем.

Самбуров помотал головой. Специалист по психопатологии не поняла, поверил он ей или нет. Согласен, что убийц двое, или нет.

Кира пыталась определить, какое время года она любит больше. Когда она жила в Москве, этого выбора не было. Лето. Сейчас она наслаждалась всеми временами года. Даже краснодарская зима, залитая дождем, ее радовала. Но, наверное, весну она любила больше всего. Пожалуй, больше, чем осенний выдох, когда сезон заканчивался. Осень даже в летних городах несет в себе некоторое разочарование, грусть и сожаления, будто что-то закончилось, безвозвратно ушло. Не будет возможности переделать и прожить снова. Весна – это про надежды, про ожидание хорошего и светлого, про мечты.

Она сидела на террасе отельного ресторана, закинув ноги на перила, и смотрела в морскую даль. Рядом стоял маленький термос с кофе, его она принесла из номера. Дрип-пакет с лучшим сортом кофе, кулер с горячей водой – и большая чашка наслаждения готова. Завтрак еще не начался. За ее спиной на кухне суетились повара, выставляя мармиты и подносы на длинные столы. Кира витала в своих мыслях.

Что она не видит в этом деле? Где ошибается? Ей казалось, она сидит внутри кокона с торчащими концами ниток и не может подобрать пары. Дергает за одну, та рвется. Связывает две другие – те расходятся, как неподходящие. Шаги Самбурова она услышала даже сквозь кокон своих размышлений. Еще не обернувшись, почувствовала – что-то случилось. Выражение его лица ясно оповестило – она угадала.

Он поставил на стол рядом с ней тарелку с яичницей, сыром и беконом. Брякнули вилка и нож. Мужчина отхлебнул из термоса Киры и тяжело сел рядом.

– Третья жертва, – произнес он. – Крепость Чембало в Балаклаве. Поешь и поедем.

Кира замерла.

– Слишком быстро. Он убивает очень часто, – рассеянно пробормотала она. – А жертва э-э-э… – слово подбиралось дурацкое. Ее мозг никак не желал воспринимать профессиональные криминалистические термины. От некоторых типа «омыление трупа» вообще мутило.

– Труп свежий, – произнес за нее Самбуров. – И суток не прошло. Криминалисты выехали, полковник Семенов тоже.

– Совсем мало времени прошло с предыдущего убийства. Это ненормально для регулярных психотических инцидентов… Он еще с предыдущего не успел в себя прийти, кайф посмаковать, не успел ни ломку испытать, ни осознать, что дальше… А способ убийства такой же? Точно наш убийца?

– Не знаю. Тело сложено и связано похоже. Поехали, посмотрим сами. – Самбуров указал обратным концом ножа на стол с едой и принялся сооружать бутерброд, подобный башне. – Ты бы ускорилась с едой.

Кира молча пошла к столу. Ели они молча. Самбуров – тщательно и много, даже пирожное умял, хотя при девушке старался не есть сладкого.

Кира почти не разбирала вкуса, просто впихнула в себя яичницу с беконом, понимая, что ее организм все равно потребует свое. Комок хаотичных мыслей кипел в голове. Что же это происходит? Так просто не может быть. Даже психи ведут себя согласно определенным паттернам поведения. Пусть диким, извращенным, пугающим и повергающим в ужас нормального человека, но имеющим хоть какую-то закономерность, пусть самую жуткую. И в этом сценарии поведения нужно время на все этапы эмоционального остывания. Отсутствие этого промежутка говорило только об одном.

– Он торопится. Что-то изменилось. И он начал спешить.

Самбуров, соглашаясь, кивнул.

До скалы возле Балаклавы, на которой расположилась цитадель Чембало, все добрались почти одновременно. Легковые машины с трудом заползали на гравийный склон. В приоритете пропустили катафалк и экспертов, настолько, насколько вообще можно было подъехать ближе.

Сторож, нашедший труп, спокойно сидел на камне и курил. Ружье, охотничье с инкрустацией, стояло рядом, прислоненное к бедру. На портупее поверх свитера висел пистолет.