Нахмурив лоб, Лени разглядывала записку.

Хоть она еще не так хорошо знала Вивьен, но догадывалась, что для нее подобные послания вполне типичны. Просто, бесцеремонно и не слишком серьезно. К тому же Вивьен снова звала ее Простушкой, хотя пообещала больше этого не делать…

Какой-то шум в коридоре прервал ее размышления. Неужели кто-то еще проснулся? Нужно попасть в ванную, пока снова не выстроилась очередь!

Лени положила записку на кровать и сняла цепочку с двери. Осторожно повернула ручку и выглянула в коридор. Никого. Лени выскользнула из комнаты и на цыпочках двинулась к ванной. Повернула за угол – и едва не вскрикнула. Возле открытой двери проход загораживала большая тележка, загруженная средствами для уборки. Рядом стояла крупная женщина с темными волосами и натягивала на руки желтые перчатки.

Женщина взглянула на Лени и улыбнулась.

– Я тебя разбудила, милая? Извини, – произнесла она грубоватым мужским голосом.

Лени помотала головой:

– Нет, мне нужно было рано встать.

– Ну тогда ладно.

Лени подошла к тележке:

– А что вы делаете?

– Ну а ты как думаешь, милая? Убираюсь в комнате. Как обычно, когда съезжает постоялец.

– Но ведь Вивьен пока не собиралась съезжать?

– Что за Вивьен?

– Она занимала эту комнату. До конца недели.

Горничная покачала головой и расправила манжеты перчаток.

– Ничего не знаю. Мне поручено убраться в этой комнате, а значит, отсюда съехали.

– Вы уверены, что не ошиблись комнатой?

Приветливого выражения на лице женщины как не бывало.

– А тебе, собственно, какое дело? – спросила она.

– Нет, просто… я думала… ну, мы с Вивьен вчера виделись… и она не говорила, что собирается съезжать.

– Не мои проблемы. Мне поручено убраться.

Горничная взяла из тележки белую бутыль с распылителем и тряпку и скрылась в комнате.

Лени протиснулась мимо тележки и закрылась в ванной. Открыла кран, подождала немного, пока вода станет теплой, и встала под душ.

Она была сбита с толку. Сначала Вивьен пишет ей записку, а потом съезжает? Как это увязывается? Или она перебралась к этому миллионеру, с которым познакомилась накануне? Это смело даже для такой сумасбродной особы, как Вивьен. И почему она предлагала увидеться вечером?

Лени раздумывала над этим, пока мылась, и пришла к выводу, что для Вивьен подобное поведение вполне объяснимо. В конце концов, какое ей дело до Лени, если она могла спать на шелковых простынях и слуги подавали бы ей завтрак?

Они жили в совершенно разных мирах, и Лени заблуждалась, если полагала, будто существовали точки соприкосновения и при всех отличиях они бы нашли общий язык. Не было таких точек. Для этого мир Лени был слишком ограничен. По крайней мере, реальный мир. А мир фантазий и книг, напротив, был неизмеримо обширен и непостижим для людей вроде Вивьен.

Лени выключила воду, вытерлась и решила забыть Вивьен. Раз уж та повстречала своего миллионера, то сегодня вечером все равно не объявится.

У нее не хватило духу пройти по коридору в одном полотенце, поэтому она снова надела пижаму и вернулась в свою комнату. Горничная возилась в комнате Вивьен и не заметила ее.

Через час, когда Лени выходила из квартиры, горничной уже не было.

– Что у тебя с походкой? Спина болит?

– Стояк мешает, – огрызнулся Йенс и оставил без внимания средний палец от коллеги.

Этим утром он чувствовал даже те мышцы, о существовании которых не подозревал. Каждое движение сопровождалось болью, особенно острой в икрах и пояснице. Спуск по лестнице от квартиры до входной двери превратился в пытку. Йенс цеплялся за перила, как пожилой человек, – каковым он, собственно, и был.

К счастью, в управлении имелся лифт. Йенс не мог проявить слабость перед коллегами. Как он только что убедился, от них ничто не могло укрыться. Это же полицейские!

До приемной Ребекки Йенс держался с достоинством, хоть и немного скованно, как прежде заметил коллега. Ребекка была уже на рабочем месте и встретила его жизнерадостной улыбкой.

– Доброе ут… что это с тобой?

– Благодарю, ты тоже выглядишь отлично.

– Серьезно, что случилось? Поскользнулся в ванной?

Йенс видел, с каким трудом Ребекка сдерживает смех.

– Тебе все равно не понять.

– Это еще почему?

– Потому что ты катаешься в кресле, а не ходишь ногами.

– И чего же я не смогу понять?

– Я бегал, – признался Йенс, потому что без вразумительного ответа Ребекка от него не отстала бы. Он знал, какой она могла быть въедливой. – Давно забросил и вот снова начал, – добавил он.

Ребекка наконец не выдержала и рассмеялась, прикрыв рот ладонью, чтобы другие не услышали.

– Только попробуй кому-нибудь рассказать! – пригрозил Йенс.