– Нет, сейчас молодежь в отелях не живет. Розария сняла квартиру через «Эйрбиэнби» и даже называла родителям адрес, только ни дня там не прожила. Она созванивалась с родителями в тот день, когда приехала в Гамбург, и сказала, что в комнате грязно и хозяин неприятный тип. Собиралась подыскать другую комнату и вечером сообщила родителям новый адрес, но, видимо, что-то пошло не так. По словам родителей, квартира располагалась на Корсаштрассе. Но в Гамбурге такой улицы нет.

– Родители неправильно поняли?

– Скорее всего, потому что они ни слова не знают по-немецки. Но и Корсаренштрассе в Гамбурге тоже нет, только Хусаренгоф, само собой, мы это проверили. Как, собственно, и Кореарштрассе, потому что тоже созвучно. Но там никто не сдавал комнат не через «Эйрбиэнби», ни через другие подобные платформы.

– Хм… – протянул Йенс и почесал подбородок. – Но вы уверены, что комнату она искала таким способом?

– Что касается первой квартиры, да. Как было потом, неизвестно, поскольку ее телефон так и не нашелся. Но у нас есть предположение, что позднее она отправилась в Берлин.

– Берлин? – Йенс насторожился. – Откуда такое предположение?

– Сообщение родителям и запись в «Фейсбуке».

– Фото?

– Да. Селфи в поезде. Впрочем, поезд мог быть какой угодно. Леоне купила билет онлайн, но в том поезде никто его не предъявил. Возможно, контролер не заметил ее, а может, она и вовсе не садилась в этот поезд, мы этого не знаем. Телефон был отключен недалеко от вокзала.

Йенс помолчал в раздумье, и Кнуффи задал вопрос, который, вероятно, мучил его все это время:

– А почему ты, собственно, спрашиваешь?

– На днях я получил материал по делу о пропавшей девушке, которая, возможно, бронировала комнату через платформу «БедТуБед», и вспомнил вчера, что вы тогда тоже проверяли эти сервисы по бронированию, когда выловили труп в Кумюлентайх.

– Похоже на совпадение. Сейчас тысячи людей бронируют жилье на этих платформах. Отели нынче не в моде.

– Может, оно и так, но ты сам только что указал на возможную связь между этими исчезновениями.

– А именно?

– Розария сделала селфи в поезде на Берлин. Моя пропавшая тоже разместила селфи в «Фейсбуке», на вокзале, в ожидании поезда на Берлин.

– Любопытно… И как, она добралась до Берлина?

– Судя по данным с ее телефона, она ехала в том поезде, но добралась ли до Берлина, нам неизвестно.

– Да, связь определенно есть, – признал Кнуффи. – Это явно не совпадение. Но ты же понимаешь, что это значит?

Йенс кивнул:

– Если эти фотографии в социальных сетях служат уловкой, то мы имеем дело с серийным убийцей.

– Но прежде чем открыто заявлять об этом, нужно удостовериться на сто процентов. Ты же знаешь, как политики реагируют на подобные дела.

– Я же слон в посудной лавке, какая мне разница, – отмахнулся Йенс.

– Грязному Гарри это позволительно?

– Должна же быть хоть какая-то польза от титула.

– Но если твоя пропавшая, предположительно, в Берлине, почему тебя так интересует это дело? – спросил Кнуффи.

Йенс рассказал ему о застреленном санитаре. Кнуффи слышал об этом происшествии, но не знал подробностей.

– Думаешь, кто-то перевозил жертву, а именно твою пропавшую, и этот санитар что-то увидел? – заключил он.

– Точно. Не знаю, что именно, но что-то этот Кинат увидел. Вряд ли его застрелили забавы ради, а тот факт, что незадолго до смерти он сфотографировал этот самый фургон, говорит сам за себя.

– И на стекле действительно был кровавый отпечаток?

Йенс кивнул:

– Да, теперь сомнений нет. И за последнее время, кроме Яны Хайгель из Хайденхайма, больше никто не пропадал.

Альф наконец-то возвращался.

Он раскачивался на ходу, как древний парусник и при свете дня напоминал персонажа из «Властелина колец». В серых лохмотьях, с длинными, растрепанными волосами и неухоженной бородой, он как будто был из другого времени.

Еще издали Альф показал ему большой палец.

Фредди вздохнул. Лучшего способа привлечь внимание просто не придумать. При этом он предупреждал, что их затея довольно рискованна.

После совместного ночлега под мостом они отправились завтракать. Фредди угощал. Почти двенадцать евро. Прежде такая сумма ничего для него не значила, но теперь подобные траты катастрофически истощали его запасы наличности. Скоро в карманах ничего не останется, и придется прибегнуть к тому, что пугало его даже больше, чем ночевки под мостом.