— Думаю, в последние секунды жизни ты захочешь побыть в одиночестве. Прощай, экземплярчик, — Ла-Урра помахала рукой и быстро вышла из комнаты, хлопнув дверью.

Это был его последний шанс. Влад попытался абстрагироваться от пробивающей его ледяной дрожи. Надетая на голову конструкция словно выкачивала тепло из тела: он уже не чувствовал ног ниже коленей, ощущая быстро растущую усталость. Флакон на столе медленно, но уверенно наполнялся.

Влад начал ёрзать, пытаясь снять нагревающийся обруч, но тот сидел плотно, давая вертеть головой, но абсолютно не желая сниматься. С каждой минутой усталость нарастала и Владу всё сложнее удавалось не поддаваться панике. Уверенность в том, что он выберется из этой передряги живым, быстро таяла. Он посмотрел вниз, и паника захлестнула его с головой: ноги ниже колен покрылись толстой коркой льда, а остальная их часть потеряла чувствительность. Его высокие зимние ботинки, словно насмехаясь, стояли рядом со обледеневшими ступнями. Они ему уже никогда не понадобятся.

Никогда. Если только…

Влад закрыл глаза и медленно досчитал до десяти. Нужно было срочно успокоиться и придумать какой-нибудь выход. Он вспомнил о ноже, который по-прежнему оттягивал правый рукав, но лежал неудобно — острым концом вниз. Толстый ремень пережимал его как раз посередине. Влад пошевелил рукой вверх-вниз, надеясь сдвинуть нож к ладони. Ему это удалось, но не сразу. Перед глазами темнело, холодный пот заливал глаза, лоб горел, как будто к нему приложили раскалённую кочергу, но нож двигался вниз. И, наконец, кончик лезвия уткнулся в ладонь. Ещё одно движение, и Влад крепко сжал нож в кулаке, раздумывая, как теперь вытащить из рукава рукоять и не уронить его.

Потные пальцы скользили и мелко дрожали. Упёршись рукой в бедро, Влад медленно разжал пальцы, ощущая, как нож под собственным весом стремится вниз. Кулак резко сжался, и ладонь обхватила рукоятку — получилось! Остальное было лишь делом техники — перевернуть нож лезвием вверх и вставить его между ремнём и рукой. Влад смог сделать это далеко не с первого раза, он торопился и промахивался, ощущая, что очень скоро будет уже поздно. Ледяной холод быстро продвигался вверх, сковывая немеющие мышцы.

Наконец правая рука была свободна. Влад быстро освободил левую и, сунув своего спасителя в карман, попытался избавиться от обруча. Но у него ничего не вышло. Казалось, что он намертво прикипел к коже, и любые попытки снять его отзывались во всём теле сильной болью. Разрезав ремни, сковывающие лодыжки, Влад упал — заледеневшие ноги не держали его.

— Да снимайся же, чёртов обруч! — Новый калейдоскоп боли заставил его сжаться в комок и закричать. Сердце, казалось, было готово выпрыгнуть из груди. Влад ощущал, как жизнь покидает его, превращаясь после лабиринта склянок в переливающуюся всеми цветами радуги жидкость.

Приподнявшись на локтях, Влад пополз к столу, сам ещё не представляя, что будет делать. Рывок, второй, третий — онемевшее, парализованное тело тормозило его, ощущаясь мешком картошки, привязанным к ногам. Золотые нити тянули обруч вверх, причиняя немалую боль, но Влад полз, с каждой секундой всё отчётливее понимая, что не может умереть. Ведь он добрался до Оза, остался лишь один шаг — разбудить его, и всё закончится. Влад попадёт домой, поцелует маму и крепко обнимет Катьку.

Наконец, вот он стол. Влад неподвижно замер на полу, чувствуя, что силы на исходе, ещё минута или две и всё, конец. Последний рывок — он на руках подтянулся к столешнице и сжал немеющими пальцами почти полный флакон.

Вдруг дверь распахнулась и с грохотом ударилась о стену. На пороге стояла Ла-Урра. Мгновенно оценив ситуацию, она рванула вперёд, но не успела. Влад, сам не понимая, что делает, неловким движением скинул на пол светящуюся сферу.

Громкий хлопок, ослепительная вспышка, крик, полный боли, удар о стену и резкая боль в правой руке. Темнота. Неужели всё закончилось?

Когда на неё обрушился невесомый водопад, Марго-Рите показалось, что ещё немного — и за спиной вырастут невыносимо прекрасные крылья, и она устремится вверх, к манящему свету. Стало легко и беззаботно. Не оставив и следа, растворились все, казавшиеся только что мучительно важными, вопросы и страхи.

«Вот бы это никогда не заканчивалось», — пришла в голову шальная мысль, переполнившая на мгновение всё её сознание яростной надеждой.

Но в следующее мгновение всё резко изменилось. Куб в руке стал неимоверно тяжёлым, и пальцы бессильно разжались. Сильный удар по лбу сбил с ног. Куб лопнул, словно мыльный пузырь, и из него в разные стороны нескончаемым потоком хлынул свет. Марго-Рита продолжала падать, отстранённо удивляясь, почему нет болезненной встречи с полом. Свет, поглотивший, казалось, весь мир, охватывал со всех сторон, как пушистый, чуть щекочущий кожу мех.

Марго-Рита с усилием приподняла налившиеся свинцом веки, но ничего не изменилось — мир вокруг ослепительно сиял. Она попыталась повернуть голову, но осознала вдруг, что не чувствует своего тела и то, что она открыла глаза, ей просто почудилось. Захотелось кричать, плакать, выть, вцепиться ногтями в кожу — всё что угодно, лишь бы почувствовать себя живой, почувствовать, что ещё можно что-то сделать. И она пыталась, раз за разом…

Но тщетно.

Когда Марго-Рита уже почти смирилась с собственной беспомощностью, возникло ощущение чужого присутствия. Оно навалилось внезапно, сковывая мысли, замораживая их в сотни крохотных ледяных бусинок. В голову будто проникли чужие пальцы.