Он лежал на животе, прижавшись щекой к холодному полу. Взрыв остался в памяти невыносимо яркой вспышкой и горячим воздухом, опалившим тело от макушки до пят. Влад должен был погибнуть, слишком близко к эпицентру он находился.

В поле зрения попала ладонь: обычная, не синяя кожа была усыпана вошедшими в плоть осколками и засохшими красными разводами. Влад осторожно пошевелил пальцами — короткие вспышки боли вспыхнули и быстро исчезли. Всё-таки живой. Он прислушался к собственным ощущениям и понял, что давно ему не было так хорошо. Слабость прошла, не было голода и холода — он ощущал себя сытым и полным сил.

Влад перевернулся на спину, наслаждаясь этим ощущением. Он вдруг осознал, что после всего произошедшего уже никогда станет прежним. Приключения научили ценить не только человеческую жизнь, но и простые житейские радости, которые раньше казались ему обычным явлением — сытость, тепло, сон. Сейчас ему хотелось остановить мгновение и просто порадоваться тому, что он в очередной раз смог обмануть смерть, смог выжить. Но время беспощадно неслось вперёд — Влад всё ещё не был в безопасности.

Первым делом он занялся рукой. Зубами вытаскивая из ладони осколки стекла, он сообразил, что его спасло — та самая жидкость из флакона, которую производила Ла-Урра, — квинтэссенция волшебства. Если бы он не схватился в момент взрыва за флакон, то… Влад поёжился — об этом думать не хотелось. Жидкое волшебство помогло выжить при взрыве, заживило его раны и восстановило силы. Перемотав порезы куском, оторванным от майки, он поднялся на ноги.

Лаборатория была погружена в пугающий полумрак. Из нескольких ламп уцелела лишь самая дальняя от эпицентра взрыва. По чёрным от копоти стенам и потолку змеились глубокие трещины. Перевёрнутый стол грудой оплавленного металла лежал у противоположной стены, а пол устилал ковёр из осколков и деформированных деталей высасывающей волшебство установки. Влад стоял на небольшом свободном от них участке пола и ощущал ступнями в тонких носках исходящий от него холод. Чтобы двигаться дальше, ему нужно было обуться. Он, стараясь не порезаться, двинулся туда, где последний раз видел свою обувь.

Платформу с ремнями взрыв едва затронул. Она лишь упала на пол, с корнем вырвав крепления. Ботинки, потерявшие свой ярко-красный цвет, лежали за ней, у самой стены, слегка опалённые, но на первый взгляд целые. А в углу, которого привязанный Влад не видел, стояла ледяная статуя. Обувшись, Влад подошёл к ней вплотную и едва справился с приступом дрожи. Ему подумалось, что вот прямо сейчас он смотрит в глаза своей не случившейся смерти. Ведь если бы не нож, если бы не удивительная тяга к жизни, Влад так же, как и этот незнакомец, стоял бы посреди лаборатории, навек застывший во льду.

Лицо человека, искажённое ледяной маской, выглядело знакомым. Пронзительные чёрные глаза, искривлённый в последнем крике рот, щетина и висящий на шее, словно амулет, завязанный в узел кусок кабеля с вилкой от розетки на конце, и ромбовидный осколок кости, зажатый между металлических, тронутых ржавчиной штырьков. Влад не смог сдержать улыбки — спустя столько лет самые простые вещи из его мира стали амулетами в этом.

— Покойся с миром, — сказал Влад и провёл пальцами по векам статуи, как будто закрывая их, а потом, вспомнив Снежбург, добавил: — Да пребудет с тобой вечное лето.

Отвернувшись, он пошёл к выходу. С потолка на единственной оставшейся целой нити свисал, чуть покачиваясь в невидимых потоках движущегося воздуха, оплавленный и деформированный обруч. Вспомнив, как он не мог его снять, Влад провёл пальцами по лбу — кожа была цела и невредима. Он схватил обруч, дёрнул, обрывая золотую нить, и со злостью швырнул его в стену — Владу захотелось вдруг разорвать на мелкие кусочки всё то, что не разрушил взрыв, чтобы Ла-Урра никогда не смогла восстановить свою ужасающую установку.

Ла-Урра!

Перед внутренним взором пронеслось короткое воспоминание: дверь с грохотом ударяется о стену и на пороге появляется Ла-Урра. Она пришла до взрыва, но в лаборатории её не было.

Чёрный прямоугольник дверного проёма притянул взгляд. Влад посмотрел на него и вздрогнул: ему показалось, что там клубится непроглядная, полная чудовищ тьма, а притаившаяся за углом Ла-Урра только и ждёт, когда он расслабиться, чтобы напасть, наброситься и выпить всё вернувшееся к нему волшебство. Только Влад этого волшебства совсем не ощущал, и его злило, что он не может, как та же Сни-Жанна, использовать его для собственной защиты. Оглядевшись, он не нашёл ничего, что могло бы сойти за оружие. Ему стало так страшно, что захотелось забиться в самый дальний от двери угол комнаты и остаться сидеть там в надежде, что кто-нибудь другой спасёт его, а потом поможет Озу.

Влад прекрасно понимал, что это глупо. Он закрыл глаза, медленно досчитал до десяти и, успокоившись, шагнул в дверной проём. Влево и вправо тянулся бесконечный коридор, погружённый в полутьму, разбавленную едва мерцающими жёлтыми светильниками. А прямо перед собой он увидел Ла-Урру. Она полулежала у противоположной стены, свесив голову на грудь, и не шевелилась. Её коса растрепалась, украшенная драгоценными камнями шапка лежала в стороне, а синяя шуба с меховой оторочкой покрылась пятнами сажи, подпалинами и дырами. Под носом виднелись следы запёкшейся крови.