– Управляющий? – после небольшой паузы переспрашивает Моника.

– Да. Он должен будет взять на себя текущие вопросы, которые касаются… например, хозяйственной деятельности, персонала, продаж. Все, чтобы галерея бесперебойно работала. И ведение экспозиции, конечно, он не должен терять концепцию. Я при этом займусь… стратегическими задачами.

– То есть разделить операционное управление и развитие? – вдруг задает вопрос та.

– Именно. – Флоренс немного напрягается.

Моника отвечает ей тем же бизнес-языком. Странно, откуда такие знания? Флоренс сама их подхватила у Гэри, пока весь «Феллоу Хэнд» проходил обучение.

– Да, Леон тоже так… – Моника испуганно прикрывает рот рукой.

– Леон? – напрягается Флоренс.

– Да, – неловко улыбается та. – Прости. Он просто настолько в этом всем разбирается, что я не удержалась и спросила, как он сам видит управление галереей.

– Леон Гамильтон? Из «Феллоу Хэнд»?

Моника кивает и едва ли не зубами обхватывает чашку.

– Где вы виделись?

– В основном у него.

Флоренс наконец складывает два и два: он и есть тот загадочный парень Моники. Манчестерские братья словно отказываются насовсем исчезнуть из ее жизни. Неужели Нью-Йорк настолько маленький, что Леон не мог найти себе девушку подальше от ее галереи?

– Я не хотела вмешиваться, – виновато объясняет Моника, – мне просто было интересно, как это работает.

– Ладно, – Флоренс берет себя в руки. – Значит, у нас есть одобрение Леона. Не то чтобы оно было нам нужно, но пусть будет.

Кофе дает ей еще секунду на размышления. Монику винить не в чем: спросить у своего парня о том, как он видит чужой бизнес, не преступление. Тем более у Леона. Он и правда хорошо разбирается в этом. Вот у кого стоило бы поучиться, наверное, даже больше, чем у Грега, Гэри или Джека.

– А знаешь, нет, мне приятно одобрение Леона, – вдруг улыбается Флоренс. – Это первый раз, когда я его получаю.

Моника прыскает в кружку, и кофе едва не выплескивается на одежду. Глядя на нее, невозможно не рассмеяться самой. Хороша же хозяйка галереи: не может даже провести с сотрудницей разговор о повышении, не заляпавшись кофе и не поднимая тему бывшего… бывших.

Хотя бывший ли Джек, вопрос открытый. Стоп. Не вспоминать о нем. У Флоренс есть задача, которая связана с работой, и ее нужно выполнить. О своих отношениях она обещала себе подумать вечером.

– Вернемся к управляющему? – предлагает Моника. – Ты уже присмотрела человека?

– Да, осталось только с ним договориться.

– Если не секрет, кого?

– Тебя.

У Моники начинают дрожать пальцы, и это настораживает. Флоренс забирает у нее из рук чашку и ставит ее на стол. Надеясь, что не затронула какой-нибудь триггер, она аккуратно касается пальцами плеча Моники.

– Ты не согласна?

– Нет! – выпаливает та. – То есть да. Я очень хочу!

– Слава богу, – выдыхает Флоренс. – Думала, я тебя напугала.

– Немного. Я не была готова к этому разговору так рано. Хотела только стать… координатором?

– А я никого другого не вижу в роли управляющего, – признается Флоренс. – Мне нужна ты. Посмотри, меня не было столько времени, а здесь идеальный порядок. То, что мне необходимо, чтобы развивать галерею.

– С ума сойти. – Моника смотрит на нее огромными глазами. – Это правда?

– Что именно?

– Что я могу стать управляющей.

– Можешь. Нам нужно только обсудить условия и сроки.

Моника с готовностью включается в новый для себя разговор и удивительно быстро начинает торговаться за уровни ответственности. Она словно всю жизнь готовилась к этому предложению, и теперь у нее даже взгляд меняется: он почти по-хозяйски ощупывает помещение.

Они открывают галерею вместе и проводят утро в обсуждении будущих изменений. Когда Флоренс вспоминает о том, что на полдень назначена встреча, она уже немного опаздывает. Все расходятся в отличном настроении, назначив общее собрание на утро.

Удивительно, как легко дается решение, которое она так долго отрицала. Наверное, просто не хватало нужного человека, чтобы оно из невозможного стало очевидным. Ей повезло, что в последнее время Моника показала себя именно той, кому можно довериться.

Правда, на этом ее запас везения на день заканчивается. Она бездарно проводит два часа в ресторане: пытается уговорить агента Хелен Бронски отдать ей пару старых работ. О новой инсталляции, о которой говорит весь Нью-Йорк, несмотря на то что ее никто даже не видел, и речи не идет.