Она опускается вниз: из вырванной с мясом мягкой трубы бьет почти фонтаном. Где-то слева должен быть вентиль. Флоренс встает на колени, мысленно попрощавшись с одеждой, и пытается нащупать его, при этом не давая воде заливать лицо. Есть, вот он.

Мокрые пальцы соскальзывают, и тугой вентиль никак не поддается. Страшно представить, сколько на полу воды: должно быть, она дошла до гостиной. Деревянному покрытию конец. Флоренс сжимает зубы и шарит второй рукой наверху: где-то было полотенце.

Телефон жужжит и разражается звонком. Черт, ну почему все так не вовремя?

Полотенце помогает: с ним получается куда лучше, и вода наконец останавливается. Мобильник никак не может успокоиться, мокрые колени начинают болеть. Флоренс торопится подняться и бьется головой о столешницу.

Дышать. Не срываться. Дышать.

– Мама! – Она быстро отвечает на звонок. – Что-то случилось?

– Я не могу просто позвонить своей дочери?

– Можешь, но сейчас мне не очень удобно. – Флоренс вдруг пробивает на слезы. – Мам, давай я перезвоню?

– Флоренсия, что произошло? Тебе нужна помощь? Где ты?

– Нет, я… – Она делает глубокий вдох, надеясь, что голос не будет так дрожать. – Я справлюсь, правда. Просто прямо сейчас не могу говорить. Но тебе не стоит переживать, я дома.

Мама молча отключает звонок. Скорее всего, она обиделась, но на это сейчас нет ни сил, ни времени. Флоренс вытаскивает из крохотной кладовой ведро и несколько тряпок и начинает собирать воду.

Она повсюду. Плещется веселой свободной лужей на кухне, грозясь испортить мебель. Вырывается в гостиную, ковер уже насквозь мокрый. Флоренс даже не пытается остановить слезы: это теперь буквально капля в море.

В душе воцаряется болезненная пустота. Машинальными движениями собрать воду, выжать в ведро, начать упражнение заново. Лужа будто не становится меньше, и это теперь точно на весь вечер. Главное – чтобы до соседей не дошло.

Она просила лендлорда починить кран несколько недель. Стоило делать это письменно – сейчас было бы подтверждение, что потоп – не ее вина.

Собрать воду.

Выжать.

Ведро заполняется слишком медленно. Флоренс устала плакать: она продолжает одни и те же движения, надеясь, что если сделает их достаточно, на кухне хоть что-то изменится.

Спустя бог знает сколько времени в углах начинают появляться сухие пятна, и это немного придает сил. Еще чуть-чуть, и она займется гостиной. Стук в дверь кажется странным саундтреком, но с ним даже веселее.

Стоп.

Кто может приехать к ней в такое время? Палома и Бри были вчера. У Моники свидание. Флоренс поднимается, бросает тряпку на пол и оглядывает себя: любимые брюки промокли насквозь, как и остальная одежда. Волосы, скорее всего, похожи на воронье гнездо.

Наверное, Хэйзел. Может, у них на потолке уже мокрые следы?

Флоренс открывает дверь. На пороге мнется обеспокоенный Грег.

Грегори Эвинг Третий. У нее под дверью. Вечером.

– Что ты здесь делаешь? – Вопрос вырывается беспомощным писком.

– Селеста позвонила. Сказала, тебе нужна помощь.

– Черт, мама… – стонет Флоренс, делая шаг назад. – Прости, пожалуйста. У меня все в порядке. Мама неправильно поняла.

– А мне кажется, она права. – Он скашивает глаза на ее одежду. – Что у тебя произошло?

– Трубу прорвало. Убираю последствия.

– Могу? – Грег кивает в сторону гостиной.

– Да, заходи.

Это худшее время для визита, какое только можно придумать. Флоренс прикусывает губу и закрывает за ним дверь.

– Ого, – он проходит в центр гостиной и оглядывается. – Где твой лендлорд?

– Не представляю. – Она опускается обратно и берет в руки тряпку. Грег или нет, ей все равно нужно закончить.

– Ты сумасшедшая, – стаскивает тот пиджак и закатывает рукава рубашки, – почему не позвонила мне, когда искала квартиру?

– Я уже взрослая девочка, могу сама жилье выбрать.

– Вижу. – Грег подхватывает вторую тряпку и принимается собирать воду вместе с ней.

Видеть его с тряпкой – самое странное, что Флоренс могла наблюдать за время их знакомства. Кажется, у него даже в кампусе была горничная. Но внутри все равно разливается благодарность.

– Грег, тебе необязательно мне помогать.

– А что мне сделать, когда ты в этом положении? Сесть на диван и налить себе виски? – ворчит он.

– Прости, – смущается она, – я хотела сказать «спасибо».