Гэри задумчиво кивает: его часто таскали в участок. Наверное, чаще всех – гараж-то на виду.

– Помните «Альфа-Ромео»? – вдруг спрашивает Леон.

Они все, не сговариваясь, поворачиваются к нему: за семь лет он впервые упоминает ту ночь. После возвращения они всего раз проговорили произошедшее и свою легенду и больше не поднимали тему.

– Когда вопрос встал, мы или коп, Джек убил копа. Мы это не обсуждали, я знаю. Но, мне кажется, мы не сделали и другого.

Внутри все сжимается: зачем он? При парнях? Воспоминания снова накатывают разрушительной волной, и Джек отворачивается: им не нужно видеть, если он, как девчонка, заревет.

– Мы ни разу не сказали, что это было правильно, – вдруг поддерживает его Тыковка.

– Джек, – зовет Гэри, – тебя это парит?

– Ну… Что значит парит, – Джек поворачивается, собирая все силы в кулак, – я убил человека. Это теперь всегда со мной.

– Херово, – хмурится тот. – Но если тебе станет легче, я тоже считаю, что ты верно поступил. Это же я виноват, подобрал девчонку. Если бы не она, нам бы не пришлось с ним разбираться. И если бы ты не убил, это сделал бы я.

– Не хотел я его убивать, говорил же! – Джек закрывает лицо руками. – Думал, в плечо, чтобы ствол уронил. Но как в фильмах оно почему-то не работает.

– Не работает, – встревает Леон. – Было бы здорово, но это чертова реальность. Когда ты на той стороне, то по колено в грязи, крови и дерьме, и эта трясина затягивает так, что хер выберешься.

– Но мы выбрались, – говорит Тыковка. – И если для этого нужно было убить того диббла, значит, ты все сделал верно.

Становится стыдно: он, как девчонка, еле сдерживает слезы, просто потому что его не осуждают. Всегда думал, они не говорят о той ночи, чтобы не ссориться. Он же виноват: убил человека, заставив всех резко менять планы.

Тыковка лишился семьи после той ночи. Гэри исчез почти на сутки, и никто не знает, где он был. Леону пришлось подчищать все дерьмо. И только Джек, единственный, кто действительно виноват, вышел сухим из воды.

– А если бы это не произошло тогда, кто знает, может, мы бы сейчас все сидели, – замечает Леон. – Точно не завязали бы.

– Скорее всего, – соглашается Гэри. – Мы бы однажды все равно встряли. Это был вопрос времени.

– Спасибо, – выдыхает Джек и поднимается, – правда. Спасибо. Я думал, вы меня за это нена…

Закончить не получается: Гэри подрывается с места и хватает его за плечи, утаскивая в медвежье объятие.

– Дебил, что ли? Было и было. Главное – мы сейчас здесь. Легальные, богатые, живем нормально. Работа есть, хорошая, надежная работа.

Он разворачивается вместе с Джеком к остальным.

– Это ебаное чудо, вот что. Все живые и все на свободе.

– И есть о чем вспомнить, – слабо улыбается Тыковка.

– Только рассказать некому, – добавляет Гэри. – Хотя… вон Леон однажды книгу напишет.

– Этот-то? – поднимает брови Джек. – Я за него эссе в школе переписывал.

Что-то в воздухе меняется: становится легче дышать. Вот они, четверо. Смеются, сидя в пентхаусе посреди города мечты. Все еще братья. Все еще вместе.

С наступлением темноты они потихоньку расходятся: Гэри с Тыковкой едут в одну сторону – кажется, Пайпер сейчас где-то в Бруклине, хоть это и не озвучивается. Они все еще скрываются, и Леон как минимум делает вид, что ничего не знает.

Пайпер переехала к Гэри в тот же день, когда съехала Флоренс. У Джека все еще странное ощущение от этого всего. Как у него получилось так быстро переключиться между девчонками? И ведь именно переключиться: закончить одни отношения и только потом начать другие.

Этого Джек ожидал бы скорее от самого себя, но судьба играет с ним злую шутку. Флоренс не выходит из головы, сколько бы он ни занимал себя другими мыслями. Они вытесняются тоской, стоит ему закрыть рот или вспомнить, что в кармане есть телефон. Работать до тошноты, кататься по городу, пока не закончится бензин, даже пить не помогает – она всегда где-то недалеко. Правда, трубку этим утром так и не взяла.

Интересно, почему?

Джек задерживается, помогая Леону прибраться: единственное, что он может сделать, чтобы показать свою благодарность. Он ведь знает, зачем тот завел эту тему.

– Созвонились? – спрашивает Леон, нарушая тишину.

– Нет, – Джек сразу понимает, о чем он. – Не взяла трубку.

– Есть новости. Флоренс выкупила свою галерею.

– В смысле выкупила? Это ведь и была ее галерея.

– Эвинг продал ей помещение. В городе уже шушукаются. Она пришла к нему с сумкой наличных, за полдня всю сделку оформили.

– Странно, – останавливается Джек, – насколько я помню, план был другим.

Откуда у Флоренс такие деньги? Он прекрасно знает, что она три года платит себе небольшую зарплату, а прибыль постоянно реинвестирует. Даже если представить, что все копилось, столько там не наберется.