– Могу помочь? – выглядывает из-за огромного букета, который собирает, смешная улыбчивая девчонка.

– Мне нужны цветы, – пытается сформулировать мысль Джек.

– Тогда вы в правильном магазине, – улыбается она. – Свидание?

– Что-то вроде того.

– У нас есть прекрасные розы. Классика, стиль, вечность. Или альстромерии, если не хочется заявлять ничего слишком серьезного.

Джек беспомощно оглядывается: что вообще такое альстромерии? Его взгляд падает на белые бутоны, собранные в соцветие на высокой ножке. Они похожи на саму Флоренс: изящные, тонкие…

– А вот это?..

– Маттиола. Означает, что вы полны любви и желания.

– Подходит. – Он опускается на корточки и аккуратно касается бархатных лепестков. – Не слишком просто?

– Нет, – девчонка щурится в улыбке и наклоняет голову, – я могу собрать очень элегантную композицию. Сколько вам нужно?

– Не знаю, – хмурится Джек. – Штук сто, наверное.

– Это будет большой букет, – смеется та.

– Такой и нужен.

Она только кивает и скрывается в подсобке, а выходит с целой охапкой нежных цветов. Девчонка ловко перевязывает их обычной красной лентой и делает еще что-то, больше похожее на магию: охапка рассыпается в разные стороны, становясь самым красивым букетом, который он когда-либо видел.

Теперь Джек готов к разговору. Потому что сначала все за него сделают цветы, а необходимые слова найдутся сами.

Джек подъезжает к старому зданию в Бушвике с бешено колотящимся сердцем. Она дома, и он должен успеть – пусть даже и не знает, что это значит. На месте у входа, где он однажды следил за Флоренс, стоит грузовичок, куда два крепких парня складывают коробки. Видимо, в этом доме все время кто-то въезжает или выезжает.

Не успев припарковаться, Джек притормаживает: Флоренс выходит из подъезда и направляется к грузовичку. Она прекрасна, как всегда: темные волосы собраны в высокий хвост, а белая футболка и джинсы соблазнительно обтягивают тонкое тело.

Это она уезжает. Вот куда нужно было успеть. Быстро отстегнувшись, Джек хватается за букет, но его отвлекает тот, кто появляется рядом с Флоренс.

Грегори Эвинг Третий. Он что-то командует грузчикам, и те закрывают двери. Флоренс разговаривает с ним, и когда она смеется в ответ на его слова, внутри что-то обрывается.

Нет, Моника. Он не успел.

Сложить два и два получается достаточно просто: вот они, дополнительные условия сделки. Что он ей сказал? Угрожал отобрать галерею? Скорее всего – в любом другом случае она бы так не поступила. Письмо, которое он посчитал признанием, было прощанием.

Выйти и набить ему рожу? Флоренс улыбается, кивает его словам, вовсе не выглядит жертвой.

«Я хочу принять решение сама».

Видимо, она так и поступила. Если бы он был, как Гэри, сейчас не сидел бы парализованным на сиденье, наблюдая за их беседой. Но что ему сделать? Сдаться? Бороться? Или уже поздно?

Стоило взять трубку тогда, в пятницу, и Джек вдруг понимает: это был переломный момент. Он был ей нужен. Именно тогда, не сейчас, когда все решено. Флоренс касается плеча Грега, не прекращая улыбаться.

Джек опоздал. Решение и правда принято.

Стараясь остаться незамеченным, он сдает назад, в тот тупичок, где все случилось в первый раз. Ненавидит символизм, но не может не оценить иронию.

Между ним и галереей выбрали не его. Хочется схватить чертовы цветы и бить ими наотмашь, не глядя, пока резкая боль в душе не заменится физической. Но он слишком взрослый для истерик, так что просто зажмуривается и кусает губу до крови.

Нет смысла обвинять Флоренс: она спасала дело своей жизни. Может, еще ностальгия оказалась сильнее? Нет, просто невозможно: Джек видел, как она на него смотрит. Точно знает, что Третий остался в прошлом еще в тот момент, когда Флоренс встретила Гэри. И письмо!

Внутри бьется от боли маленький мальчик, который впервые на пару часов поверил, что его можно любить. Не терпеть, не уважать, не принимать во внимание – просто любить, не за что-то хорошее, а потому что он есть. Так, как его, наверное, любила бы мама, если бы не была такой сукой.

Джек не представляет, что ему делать. Он выжидает, чтобы Флоренс точно успела уехать: зачем напоминать ей о себе? Теперь бы понять, как это: жить без нее. Навсегда без нее, без малейшей надежды на совместное будущее. Наверное, ба сказала бы, что нужно двигаться дальше, но куда это – дальше?

Дорога домой петляет, потому что ехать туда нет смысла. Джек не представляет, чем займется, и заниматься ему ничем не хочется. Наверное, нужно убраться: это хотя бы прочистит голову. Уже закрывая дверь на парковке, он вспоминает про букет и выбрасывает его в ближайшую урну. Зачем ему теперь цветы?

Можно взять лестницу и почистить плитку в ванной. Потолки высокие, займут его на несколько часов. Джек немного завидует Гэри: тот мог бы целый ремонт затеять, а это месяцы без возможностей думать о своей тяжелой судьбе. Там совсем другие мысли: то краска не ложится, то пол колом встает.