– Это не очень нормально, – обеспокоенно произносит Леон. – Эвинги не дают арендаторам выкупать помещения. Тебе бы с ней поговорить. Возможно, Флоренс понадобится наша помощь.

– О чем ты? Этот Третий вроде нормальный мужик.

– Эвинг Третий? – резко разворачивается тот. – Ты его видел?

– В музее. Флоренс нас познакомила.

– Я знаю, как он ведет дела. Таких мудаков земля еще не носила.

– Мы точно об одном человеке говорим? – смеется Джек. – Он же подарил ей эту галерею. У них там бессрочный договор аренды с платой в десять баксов, я сам документы видел, все чисто.

Он выбрасывает очередную бутылку и опирается руками на кухонную стойку, судорожно соображая.

– Недавно мы с ней обсуждали, что нужно поменять договор, – произносит он, – и платить нормальную аренду. Флоренс жила в беспокойстве, что он передумает, хотя он уверял ее, что все в порядке.

Осознание неприятно колет изнутри: скорее всего, она так и предложила. Поднять аренду. И, скорее всего…

– Как вариант – безумный, конечно, – это его наличные, – произносит Джек. – У нее столько не было. Может, Третий сам дал ей денег, чтобы она выкупила у него помещение? Узаконил подарок? Нет, звучит как-то совсем странно.

– Если так, – Леон становится напротив него и устало стаскивает с носа очки, – то у меня еще больше вопросов. Эвинг-младший ведет бизнес как полная свинья, но Третий даже его переплюнул.

– Ты не веришь в такие подарки?

– Не верю в альтруизм. Джек, поговори с Флоренс. Что за условия были у этой сделки? Она все-таки, – он сжимает пальцы в кулаки, – твоя женщина. Если что, я помогу.

– Да что такого в Третьем?

– Ты видел его жену?

– Бонни? Да. Перепуганный мышонок.

– Она как-то решила заняться ресторанным бизнесом. Ей нравился старый ресторанчик, которым лет сто управляла одна семья. Эвинг устроил так, что они выставили помещение на продажу. Разгром в СМИ, внезапная сальмонелла на кухне, местная инстаграм-селебрити нашла жука в салате. Все это случилось в течение пары месяцев, и за всем стоял он. Ресторан купил считай за бесценок.

– Что за ужасы капитализма?

– Он не хотел сильно вкладываться в игрушку для жены. И таких историй дохера, эта просто очень показательная. Скажу так: я бы не стал снимать у Эвинга помещение. Особенно за десять баксов.

– Брат, – Джек не выдерживает, – хватит меня пугать.

– На твоем месте я бы насторожился.

– Понял.

Он отходит к дивану за своими вещами: пора домой. Сам покрутит в голове все варианты, без дополнительного стимула.

– Если нужно будет – сразу звони, – говорит вслед ему Леон.

Дорогу домой Джек не замечает. Он пытается понять, как еще Флоренс могла достать за такое время сумку наличных. Родители? Точно нет. Богатых бабушек и тетушек у нее отродясь не было, да и не решаются вопросы наследства за неделю. Лотерея. Ограбление банка.

Ничего вменяемого в голову не приходит, и по спине пробегает холодок: если Третий дал ей эти деньги, то на каких условиях? Нет, стоп, Флоренс не глупа, она бы не согласилась на что-то совсем жесткое.

Уже подъезжая к дому, Джек сворачивает к Бруклинскому мосту. Позвонить будет неправильно – нужно поговорить с глазу на глаз. Он ускоряется, вечером в субботу улицы почти пусты, и ничего не останавливает его от того, чтобы как можно быстрее доехать до Бушвика.

Через ступеньку. Через две. Когда Джек оказывается на ее этаже, он наконец понимает, что делает. Сейчас не так важно, хочет ли она его видеть, главное, чтобы хотя бы согласилась поговорить. Даже если Флоренс все еще не готова быть с ним, если никогда не будет готова, он должен убедиться, что она в порядке.

В доме непривычно тихо. Джек стучит в дверь, но никто не отвечает. Не слышно ни шагов, ни шорохов – даже обычной для субботы вечеринки этажом ниже нет. Он начинает колотить с таким ожесточением, будто крашеное дерево само решило его не пускать.

Проходит время, прежде чем он осознает: все бесполезно. Ее нет дома. Джек глупо оглядывается по сторонам: что же ему теперь делать?

– Ее нет. – Лысый татуированный парень появляется в пролете и прислоняется к стене. – Уехала еще в четверг.

– Точно. – Джек натягивает улыбку. – Стой, а это не тебя я пару месяцев назад уложил отдохнуть?

– И что теперь? – пожимает плечами тот. – Сильный? Крутой?

Лысый отворачивается и начинает спускаться вниз.

– Заебали, – доносится до Джека. – Когда вы все уже отсюда свалите.

Нужно возвращаться домой. Добавляется еще один повод для беспокойства: где она? Может, у Бри? Не ехать же теперь туда.

Медленная и невыносимая дорога домой множит мрачные мысли. Прошла только неделя, а он уже потерял всякое понимание, что с ней происходит.