Шрифт:
— Подражатель Элвиса, — поправляю я его хриплым голосом.
Хадин крадется ко мне, занимая слишком много моего воздуха и пространства.
— Ваня. — Его голос приковывает меня к месту. То, как он произносит мое имя, — чистый бархат.
Я дрожу от раздражения, стыда и похоти. Это мощная смесь, которую может вызвать во мне только Хадин Майкл Маллиз.
Чувствуя себя загнанной в угол, я горячо говорю: — Возможно, я зашла в шутке слишком далеко. Но ты должен был остановить меня. У тебя было так много возможностей бросить меня у алтаря. Почему ты просто не отказался?
— Потому что это была ты! — огрызается он.
Я останавливаюсь и пристально смотрю на него.
Хадин хмуро смотрит на меня. — Ты вы выводишь меня из себя… - его взгляд опускается на мой живот, — до чертиков. Ты всегда подводишь черту. Всегда на взводе. Ты ведешь себя так, словно тебя ничего не волнует.
— Я не…
— Не вешай мне лапшу на уши, Ван. — Его глаза вспыхивают. — Ты помешана на контроле и никогда не даешь себе возможности сделать что-то, что предназначено только для тебя. Что-то, что не имеет смысла или не имеет реальной ценности, кроме как сделать тебя счастливой. Но ты сделала это той ночью. Ты была полностью в моменте, и я не собирался останавливать это.
— Ну, я бы хотела, чтобы ты это сделал! — Я кричу.
Хадин хватает меня за руку и тянет к себе. Я падаю на него, и мгновение спустя его рот прикасается к моему. Он сердито целует меня, и моя голова почти ударяется о стену от силы этого поцелуя. Я сжимаю кулаки в его волосах, чтобы не упасть, и меня захлестывает желание, которое почти ослепляет меня. Это пугает. Обезоруживает.
Он кривит рот в ответ. — Скажи это еще раз. Я вызываю тебя.
Моя грудь поднимается и опускается, задевая его. Мое сердце готово выпрыгнуть из груди, и я не могу этого объяснить. Не могу объяснить ничего из этого.
Я не должна этого хотеть. Я не должна хотеть его. Но это слишком приятное чувство, чтобы останавливаться.
Его пальцы скользят по моей шее сзади и сжимают. — Я действительно чертовски устал ждать, когда ты вспомнишь, Ван.
Эти серебристые глаза достаточно горячи, чтобы растопить мою кожу до костей. Я никогда раньше не видела Хадин таким. Или, может быть, это было всегда, но я была слишком напугана, чтобы признать это. Слишком напугана, что если я подойду близко к этому огню, он поглотит меня.
Он подхватывает меня на руки и пинком распахивает дверь своей спальни, чтобы ворваться внутрь.
— Хадин. — Я ахаю, когда он бросает меня на кровать и переползает через меня. — Я… ты… что ты делаешь?
— Напоминаю тебе. — Его рука скользит по мне, касаясь так близко к тому месту, где она должна быть.
Я дрожу от его прикосновений, какая-то первобытная часть меня хочет большего. — Ч-что?
Это единственное слово, которое я могу произнести, прежде чем он снова ныряет, чтобы поцеловать меня. Я таю под ним. Раскрываю губы и приглашаю к большему. Он вознаграждает меня, поворачивая голову и более настойчиво прикасаясь своими губами к моим. Его язык проводит по моей нижней губе, а затем по складке рта. Я цепляюсь за него, теряя дыхание, рассудок, способность мыслить.
— Ты знаешь, как долго я ждал, чтобы поцеловать тебя? — выпаливает он.
Почему это звучит знакомо?
Я моргаю, глядя на него, когда он переплетает свои пальцы с моими, сжимает мои руки и сцепляет их по обе стороны от моей головы. Крошечная часть моего мозга, которая еще не совсем охренела от Хадина, улавливает связь.
— Вегас, — бормочу я. — Ты сказал это в гостиничном номере.
— Ты помнишь эту часть? — Мрачно спрашивает Хадин.
Я киваю.
— Ты хочешь большего? — Он прокладывает поцелуями дорожку вниз по моему горлу. Медленно. Благоговейно. Как будто вдыхает меня.
Мое сердце бешено колотится в груди.
Он коленями раздвигает мои бедра, входя в меня до тех пор, пока я не застону. — Ты хочешь вспомнить, Ваня?
Я не знаю, гормоны беременности тому виной или мой недосыпающий мозг. Все, что я знаю, это то, что я хочу, чтобы его руки были на мне.
Та часть моего разума, которая в одностороннем порядке голосует за чай, теперь устремила свои жадные взоры на Хадина.
Пока я раздумываю, Хадин закатывает низ моей майки, пока она не обвивается вокруг шеи. Его пальцы рисуют мучительные круги на моей груди.
Я стону от удовольствия. — Ты играешь нечестно.
— Я жду ответа, Ван, — рычит он. Затем сжимает руку.
Моя спина выгибается дугой, когда острые электрические разряды пронзают мое тело.
Хадин наклоняется и угрожает: — Мне остановиться?
Если он уберет от меня свои руки, я думаю, что могу умереть.
Я обвиваю руками его шею, отдаваясь течению между нами. — Напомни мне, Хадин, — шепчу я, крепко обнимая его. — Я хочу вспомнить.