Элюзаль вывели из зала, а младший принц, глотая злость, не замечая никого и ничего, говорил с вельможей Брачисом:

– Ты видел это?! И снова скажешь, что я ошибаюсь? Он оскверняет себя! И уже давно! Что он делает, по-твоему, когда исчезает?! Никто не знает где он, потому что он питается животными в лесах! Или ищет умирающих! Самое грязное преступление эгрессера осквернять свою кровь биотоками падали! Не удивлюсь, если он и пользует трупы! Или животных!

– Мой принц, – покачал головой Талан, – это очень серьёзное обвинение, и без доказательств…

Эти слова последними долетели до слуха Элюзаль. Её уводили по коридору дворца прочь от зала отбора. Она едва могла идти, потому что боль от ожогов была мучительна, но и всё же осознание того, что эта пытка прекратилась, давала силы делать шаги за управляющей гарема.

С момента, как Элюзаль вышла из корабля, забравшего её из родного города и доставившего в резиденцию Мезамеросов, её не покидал страх. А потом, когда вместе с другими рабами её поставили перед Обраном, девушка в своих мыслях попрощалась с жизнью. Принц выбирал жертву на трапезу и остановился перед ней, но, оглядев её, подозвал управляющую гарема.

– Смотри какая, – произнёс он. – Зелёные глаза, цвет кожи жемчужно-розовый, золото-русые волосы. Редко, чтобы такое сочетание давало такую красоту.

Элюзаль посмела поднять глаза на подошедшую к ней высокую красивую женщину, и та мгновенно заметила:

– Девушка не воспитана. Её привезли на трапезу, она не проходила отбор наложниц.

– Ты это исправишь, – засмеялся принц Обран и, наклонившись над Элюзаль, одним движением разорвал на ней платье от горловины до низа юбки.

– И тело так же прекрасно, как лицо, – довольно произнёс он.

Девушка замерла, не дыша, а принц, убедившись, что ему всё нравится, своей рукой поднял её за шею и отвел в зал отбора. Там Элюзаль тряслась в ужасе, пока его высочество осушил двоих рабов, выбранных на дегустацию. Но вот стихли их крики, и ей оставалось лишь надеяться на то, что принц не убьёт её, а возьмет в пользование. И это тоже было плохой судьбой. Ведь все знали, что наложницы эгрессеров время от времени погибают.

Элюзаль позавидовала судьбе рабов, ставших трапезой, когда господин Мезамерос начал питаться ею, но уже не будучи голодным, делал это медленно, получая удовольствие от того, что жестоко ласкает её тело. И девушка уже с отчаянием ждала того момента, когда он начнёт пользовать её и питаться через грессы на своём органе, понимая, что не переживёт этого. Принц Нардэн так неожиданно спас её.

Но прямо сейчас, с трудом делая шаги за управляющей гарема в окружении большой толпы наложниц и слуг, Элюзаль испытала новый страх. О старшем принце ходило слишком много разных слухов. Зачем он забрал её? Что он будет делать с ней? Девушка боялась даже предположить.

– Принц Нардэн не берет ни наложниц, ни новых слуг, – дама Тэда внезапно обернулась к Элюзаль, смерив её строгим взглядом. – Все, кто прислуживает ему, с ним уже много лет. Он никем не питается и не пользует в постели ни девушек, ни юношей. Ты первая, на кого он обратил внимание, за тринадцать лет.

Голова Элюзаль кружилась, и всё вокруг смазывалось дымкой.

– Скорее! – поторопила управляющая, заметив потерянный взгляд девушки и её тяжёлое дыхание. – Мы ведем тебя к врачу. В таком виде ты не предстанешь перед его высочеством.

По дороге дама Тэда отправила наложниц Обрана с половиной служанок в их покои, велела одному из юношей-слуг взять Элюзаль на руки и, подгоняемые госпожой управляющей буквально ладонью по ягодицам, все немедленно ускорились, направляясь во дворцовый лазарет.

***

Нардэн, войдя в свои покои, отпустил слуг, ожидавших его здесь, и направился в кабинет. Заминка с Обраном была недолгой, так что к новостной трансляции императорского информационного канала он успевал.

В его кабинете всегда работал проектор-вещатель. На большом полотне во всю стену горела заставка с гербом, которая сменилась картинкой и музыкой, как раз когда Нардэн вошел. Новостной выпуск начался с обстановки на фронте.

Принц встал у стола, опираясь на него, и, сложив руки на груди, слушал о последних событиях. Улетая сегодня утром, он предполагал, что к вечеру оборону столицы провинции Камала города Гезнер вскроют. И сейчас об этом докладывал императору Мельседею один из генералов командующих.

Параллельно шёл репортаж с поля боя, где разрушенный город уже зачищали. Чередовались кадры продвижения машин, пробивающих ход по руинам, и кадры длинных рядов пленных мятежников в обугленной защитной форме. Со многих её срезали с кровавыми лоскутами кожи, потому что снять было невозможно из-за того, что плотный материал просто оплавился. Но это было ничто по сравнению с тем, что случилось с другими, кто тоже попал под удар эгрессера на поле боя, но не имел защиты на теле.

Нардэн отбыл с фронта только неделю назад и сейчас внимательно слушал доклад генерала. Император принимал его лично, поскольку сам возглавлял осаду Гезнера.