Шрифт:
– Да я не списывал!
Вот что у подростков всегда идеально получается, так это строить из себя оскорбленную невинность!
– Пасечкин, отсядь от Кукушкиной, – командую я, – и давай сюда свою работу. А ты, Кукушкина, тоже можешь сдавать, думаю, что ты все сделала уже.
Следующие пять минут проходят в занимательной игре под названием «Убеди списавшего, что он списал». В приниципе, ничего нового, но надоедает, потому Пасечкин отправляется обратно с заслуженной двойкой, а Кукушкина получает оценку на балл ниже. Чтоб не потворствовала чужой глупости.
Телефон звенит уже в самом конце урока, практически одновременно с сигналом о завершении. Незнакомый номер, но я, чуть-чуть расслабившаяся за время относительно спокойных новогодних каникул, беру трубку.
И тут же жалею об этом.
– Леванская, ты про долг помнишь? – вместо приветствия, спрашивает уже знакомый глумливый голос.
– Прекратите, – строго говорю я, принудительно запуская тормознувшее от страха и неожиданности сердце, – я уже вам сказала, как только продам квартиру, выплачу долг. И вообще, я же проценты заплатила, что вам надо от меня?
– Так это только проценты, Леванская, – отвечает коллектор, – а тело долга прежнее, вообще не уменьшается. Только растет. И пеня капает. По пять штук в день, чтоб ты знала.
– Да вы… – я начинаю задыхаться от ужаса, пальцы трясутся, а на глазах выступают слезы.
К счастью, ученики уже выходят из кабинета, и я поспешно закрываюсь изнутри на ключ, пока не пришел следующий класс.
Внутри все застывает в ледяном ужасе, и я снова погружаюсь в то беспросветное стрессовое состояние, которое не отпускало в течение нескольких месяцев.
Надо же, а я ведь уже, практически, почувствовала себя нормальной!
Конечно, если смотреть на вещи реально, я всего лишь поменяла одного кредитора на другого, да и старый долг никуда не делся, но почему-то та бетонная плита, что давила все это время, с появлением Ивана словно бы рассосалась… Или перестала ощущаться такой уж бетонной… Но, оказывается, это все было лишь игрой воображения, попыткой мозга спасти разрушающийся от стресса рассудок…
И сейчас все эти, упрятанные далеко-далеко ощущения наваливаются с новой силой.
– Леванская, не трать время. Деньги собирай. Лучше всего уже сегодня.
Телефон уже давно молчит, а я все сижу перед окном и, сжимая трубку в руках, бездумно смотрю на качающиеся ветки березы.
Странная апатия, которая настигает меня, накрывает с головой, и как-то вообще ни о чем не получается думать.
Наверно, я все же выдохлась, отупела от всего происходящего. Раньше я была сильной, верней, даже не сильной, а словно бы отсекала все ненужное, полностью зацикленная на том, что мне необходимо поднять на ноги Севу во что бы то ни стало. А все остальные проблемы не касались нацеленного лишь на один результат мозга. Были неприятным фоном, и только. Но появление Ивана каким-то образом расслабило меня, что ли… Вернуло к прежним настройкам, когда я во всем полагалась на Севу.
Правда, в случае с мужем это было безусловным.
А вот с его братом оставался серьезный такой осадок в виде висящего надо мной и все растущего долга… И вот теперь эти две давящие стихии соединились.
И их оказалось как-то чересчур много.
В себя я чуть-чуть прихожу, только когда звенит звонок на урок, и школьники принимаются колотить в дверь кабинета.
Мир не собирается останавливаться и ждать, пока я приду в себя и приму новую реальность.
Миру плевать.
20
В подъезде я, привычно отвернувшись от места, где была жуткая надпись про долг, теперь закрашенная чем-то невероятно стойким, таким, что даже следов от огромных букв не осталось, аккуратно и бесшумно поднимаюсь по ступенькам, опасаясь увидеть мужские фигуры на лестничной клетке…
В прошлый раз сразу за звонком были гости обычно…
Теперь площадка перед квартирой пуста, а дверь, новая, капитальная, заменившая нашу старую, порядком убитую временем и коллекторами, внушает надежду, что в этот раз меня просто пугали. Пристреливались.
В квартире пусто, Иван вместе с Севой сегодня допоздна на процедурах, и я с облегчением выдыхаю.
Переодеваюсь, перекладываю тетрадки, взятые для проверки, на рабочий стол, иду на кухню ставить чайник.
И неожиданно как-то успокаиваюсь внутренне. Похоже, моя квартира, наша с Севой квартира, дает это ощущение безопасности, хотя раньше, когда несчастье только случилось, ничего такого не было, и сейчас мне не хочется думать, что послужило толчком к перемене моего настроения…
Надежную дверь, которую не выбить никакими кулаками, привезли три дня назад и тогда же установили. Иван совершенно спокойно руководил этим мероприятием, а на мои возражения по дороговизне только плечами пожал, вообще никак не комментируя.