– Это было давно, Мими. И ты думала, что мы играем.

– Я думала? – ухватилась я за местоимение. Если бы Эдуард тогда тоже заблуждался, он бы сказал: «Мы думали». – А ты? Почему ты меня не остановил?

– А зачем? Меня все устраивало.

Гончие у ног его величества зарычали, демонстрируя ему мое состояние.

– Ты! Ты! Ну ты… и величество! – ругнулась я. – Ты воспользовался мной!

– Ты как-то от этого пострадала? – изумился Эдуард. – Мне кажется, это наоборот пошло тебе на пользу. Или, может быть, я что-то выгадал?

– Ты за мной следишь с помощью этих возможностей! – обвинила я его в единственном, что смогла вменить.

Эдуард пожал плечами:

– Не было бы этой возможности, я бы нашел другую.

Где мой факел? Это, конечно, не очень утонченно, быть короля факелом, но принесло бы мне несказанное удовольствие. И на все-то у него есть ответ. И…

Погодите!

– Что значит другую возможность? Дуду, зачем тебе понадобилось за мной следить?

– За тем же, зачем это требовалось всегда.

– Как мастерски ты ходишь вокруг да около! – возмутилась я.

– Я много учился, – рассмеялся он. – Я не понимаю, откуда столько негодования, Амелия. Что изменилось, когда ты узнала о ритуале? Что тебя так злит?

– Что злит? Что ты провернул все и мне ничего не сказал! Что я не понимаю, зачем тебе это было нужно! Что ты зачем-то сказал мне, что поцелуй нужен, чтобы передать энергию! Что ты за мной следишь! И вообще, оказывается, что ты не высовываешь свой королевский нос из моей жизни!

Призрачные твари снова оскалились, по их шерсти пробежали искорки и потянули за собой дымок.

– Так и быть, – насмешливо глядя на меня, Эдуард сложил руки на груди. – Кое-что я тебе расскажу.

Очень хотелось спросить: «Почему бы не рассказать мне все?», но я решила умерить свой аппетит. Временно.

Я не собиралась сегодня уходить, не получив ответы на все свои вопросы.

Однако Эдуард запросто мог отпереться, если я, по его мнению, буду лезть туда, куда мне не следует.

Не стоило торопиться, зато, определенно, стоило вспомнить, чья я дочь, и чему меня учил отец. Пусть его величество начнет исповедоваться, а я послушаю.

И постараюсь задать правильные вопросы.

– Мне знаком этот взгляд, – прищурился Эдуард. – Ты что-то задумала.

Я вздернула подбородок.

Немыслимая наглость, но на фоне того, что я вломилась к королю в спальню, тыкала ему и требовала объяснений, это уже было мелочью.

Начиналась очередная великая игра «Кто кого», в детстве я редко выигрывала у Дуду, но теперь ставки возросли. В этот раз я приложу все усилия на полном серьезе.

– Разве я могу? – удивилась я, невинно хлопая ресницами.

– Амелия, декольте портит весь эффект от твоей игры, – рассмеялся Эдуард. – Поверь, я далек от мысли, что ты не попытаешься мне отплатить за то, что узнаешь.

Да-да, именно поэтому вы, ваше величество, и дозируете сведения, чтобы желание ответить взаимообразно у меня не стало слишком ярым.

– В ногах правды по-прежнему нет, предлагаю устроиться поудобнее, – предложили мне место в уютном кресле напротив камина.

Я предпочла предложение принять. Эдуард и так давил с высоты своего роста, так что пусть он продолжает делать, когда я смогу вытянуть ноги. Сам король решил остаться там же, где и был, а вот гончие разделились.

Одна из них заняла место у меня в ногах, а две остались сторожить его величество.

Сделав глоток терпкого вина, я отставила бокал и, полюбовавшись на то, как играют языки пламени на гранях хрусталя, напомнила, для чего мы собственно здесь собрались:

– Так что за ритуал я инициировала? И когда?

Черные глаза стали серьезными.

– Это было давно. Я уже не был ребенком, а вот у тебя еще гулял ветер в голове. На вскидку, где-то за год до гибели отца.

За год до гибели Гевина, мне было четырнадцать. Не таким уж я была и ребенком. Я вполне чувствовала себя девицей, и мне уже позволили носить платья, закрывающие кончики туфель. Я даже была влюблена. В Эдуарда, разумеется. И делала все, чтобы он об этом не догадался. Тогда мне казалось, что я в этом преуспела, а сейчас у меня на этот счет появились сомнения.

– Мы тогда с тобой проторчали весь день в библиотеке. Ты искала хоть что-нибудь, что поможет тебе усилить целительство. И не обнаружив ничего, ты решила поискать редкие рецепты…

Силы небесные!

Я, кажется, вспомнила… Вспомнила тот день.

Эдуард говорил, а у меня перед глазами оживали картины из прошлого.

Я была на грани отчаяния.

За несколько месяцев до этого мне исполнилось четырнадцать. Я со дня на день ждала, когда же откроется мой второй дар, ведь у всех он проявлялся раньше. Четырнадцать – это уже поздно. Настолько, что почти нет надежды.