Поднимаю лицо и улыбаюсь:

— Я скучала.

— Наконец-то я этого дождался! — поднимает лицо к небу и беззвучно смеется. — В следующий раз на месяц уеду. Может, когда вернусь, ты в любви признаешься?!

Дурачится. Или делает вид, потому что я знаю: правда слишком зыбка, а мне сложно открыться. Но обязательно исправлюсь. Я сделаю для этого все, что в моих силах.

— Как ты тут оказался так быстро? — спрашиваю вместо ответа на его вопрос.

— Я же прямиком сюда направился, домой не заезжал.

— Спасибо, Слав. Но, боюсь, предложить переночевать у нас не смогу. — Иначе мать сожрет и меня, и его.

— Я снял номер в гостинице. Поехали со мной, а? А с утра к бабуле вместе рванем.

— Прости, не могу, — встаю на цыпочки и утыкаюсь носом в подбородок Славы.

— У-у жестокая! — ведет носом по моему уху, разгоняя мурашки, и зовет шепотом: — Тань… поцелуй… умираю без тебя.

Наплевав на все запреты, на то, что мы находимся в людном месте, на загоны матери, целую. Открыто, не боясь, что меня осудят или пристыдят. Сладко целую человека, который привносит в мою жизнь столько всего разного, но такого катастрофически нужного.

А мама…

Разговор с мамой еще впереди.

Глава 38. В сердце оставь мне немного места

Таня

— Привет, — прохладно здороваюсь с матерью, которая пьет чай на кухне.

— Привет, — отвечает так же холодно, не отрываясь от телевизора, по которому идет какая-то передача.

С грохотом ставлю сумку на пол. Выпрямляюсь и смотрю с вызовом в глаза женщине, которая родила меня.

— Почему ты не сказала, что бабушка в больнице? — решаю не откладывать в долгий ящик этот разговор.

Сил делать вид, что все в порядке, не осталось.

— Я подумала, что тебе нет дела до семьи. Раз уж ты не удосужилась позвонить матери за три недели ни разу, — произносит абсолютно безэмоционально, словно ей нет никакого дела до меня.

— Можно подумать, тебе есть дело до моей жизни.

— Есть! Представь себе! — впервые смотрит на меня.

В глазах ни капли тепла. Как будто совершенно посторонний человек.

— Чушь собачья! — вскрикиваю. — Тебе есть дело до кого угодно! До соседки, до сериала, до рассады твоей гребаной, до чужих проблем, но только не до собственной дочери!

— Еще начни рассказывать, как я в детстве недолюбила тебя, — фыркает.

Глубоко дышу.

— А ты любила? — спрашиваю с тягучей болью, которая пронизывает все тело.

— Конечно! — отставляет чашку в сторону. Чай проливается на скатерть.

Мать ругается и начинает вытирать коричневое пятно тряпкой.

— Я тебя воспитала! — произносит с гордостью. — Вырастила и дала все, что нужно! Высшее образование, лучшую одежду и еду.

— Воспитала — не любила! — боже, как болит сердце.

Его будто выжимает кто-то, поливает кислотой, уничтожает. Опираюсь спиной о стену, потому что иначе упаду. Ноги не держат. Я была готова к разговору с матерью, так мне казалось.

Я ошиблась. Как можно быть готовой к материнскому холоду?

— Ты пойди это расскажи сиротам, которые кучкуются в тесных комнатушках, не нужные никому, не знающие, что такое поддержка и тепло, — стыдит меня.

— А что рассказать, мам? — голос все-таки прерывается. — Ведь я тоже не знаю ничего о поддержке и материнском тепле.

Мать ахает, оскорбившись, с силой бросает тряпку на пол и визжит:

— Не смей упрекать меня! Ты не имеешь права на это! Я была одна! Одинокая несовершеннолетняя малолетка, которую просто использовал залетный парень — и в кусты! А мне было семнадцать, когда я взвалила на себя эту ношу! Семнадцать! Он смылся, оставив после себя рыжий орущий комок! — Господи, почему больно-то так? — Так что не тебе меня упрекать, ясно?!

Я все это знала, историю слышала. Мать познакомилась с моим отцом на местной дискотеке. Столичный парень, который приехал в гости в деревню то ли к бабушке, то ли к дедушке. У них с матерью был короткий, но страстный роман, в результате которого она узнала, что беременна мной. На тот момент отец уже вернулся в столицу.

Так уж вышло, что я не нужна была ни отцу, ни матери. Но она почему-то решила родить.

И теперь всю свою жизнь я выслушиваю упреки — я виновата в том, что личная жизнь у матери не сложилась. Никому не нужна брошенка с ребенком.

— Не моя вина, что ты решила оставить меня и я вмешалась в твою жизнь, разрушила твои грандиозные планы на нее, — я стараюсь говорить спокойно. — И вместо того, чтобы сделать козлом отпущения меня, лучше и правда займись своей жизнью, ведь я больше не «орущий комок» и не потревожу тебя.