— Итак, Эйна, — размышлял лорд. — Скоро наступят Дни благоденствия, и до них суда, конечно же, не будет. Решение я объявлю, как только закончатся праздничные дни. Тянуть с приговором тоже не зачем.

— Вы очень милосердны, господин. Благодарю вас!

— Это не милосердие. Процедуру изгнания проведут публично, чтобы никто не обвинил меня в мягкости.

— Я понимаю.

— Это хорошо, что ты понимаешь. Ты рада?

Тяжелый груз упал с моей груди. Дышать стало легко и свободно.

— Очень, господин! Я очень рада. Еще раз от всей души благодарю вас за милость!

Кернел улыбнулся.

— Тогда налей мне еще одну чашку, — сказал он, возвращаясь в кресло. — У тебя хорошо получается готовить этот напиток. Он успокаивает разум.

— Благодарю, господин. Как хорошо, что вам он пришелся по вкусу!

Чайник еще не успел остыть, поэтому я быстро справилась с поручением. Кернел сделал глоток, а затем улыбнулся так, как раньше не делал. Это была более живая, чем обычно, улыбка.

— Когда они уедут, я рассчитываю, что ты останешься в Кинаре. Понимаешь?

— Господин? — удивилась я.

— Я предлагаю тебе покровительство, травница Эйна. Мне доставляет удовольствие твое общество, и я не хотел бы его лишиться.

Потребовалось несколько секунд, чтобы я поняла, к чему он клонил.

— Вы имеете в виду…

Лорд избавил меня от необходимости произносить пошлость.

— Думаю, что ты правильно меня поняла. Ты согласна, Эйна? Я мог бы многое дать тебе в замен, и в моем предложении нет ничего постыдного.

Лорд улыбнулся еще шире, словно разговор его забавлял.

— Между прочим, ты первая женщина, которой мне пришлось объяснять выгоды такого предложения…

Лорд говорил, а я разглядывала синюю птичку с длинным хвостом. Она была как живая и, казалось, что вот-вот полетит…

— Я должна подумать.

— Подумать? — переспросил лорд удивленно. — Впрочем, это твое право. Думай, травница.

Кернел прекрасно владел собой, и я испугалась, что обидела его отказом. Вряд ли подобное часто случалось в жизни владетельного лорда… Маг отпустил меня взмахом руки, но за дверью я замешкалась. Неожиданно оттуда послушался смех… Я замерла — по крайней мере, Кернел не злился…

Пребывание в резиденции тяготило меня, но теперь я сама распоряжалась собой. Даже Телрик за мной больше не ходил.

«В этом нет ничего необычного», — рассуждала я, удаляясь от высокого города. Магам, может, и полагалось заниматься возвышенными делами, вместо того, чтобы ублажать плоть, но так оно происходило в только орденах… Да и то! Никто снаружи не знал, что в этих таинственных орденах происходило на самом деле!

Одаренные мужчины, не связавшие себя с магическими общинами, тем более не превращались в далеких от человеческих слабостей мыслителей. В городе любили болтать о любовных связях, которые заводили благородные с артистками или служанками… О лорде управителе тоже говорили, хоть и нечасто. Все знали, что Кернел имел привычку выделять среди работавших в резиденции женщин одну, а спустя год или полтора заменял ее. В этом не было ничего странного или особенно вопиющего, поэтому любовные интрижки лорда не вызывали интереса у городских сплетников.

Вряд ли Кернел видел разницу между мной и любой из своих служанок. Не следовало удивляться его внезапному интересу. Мысль стала для меня успокаивающей.

Впереди показались ворота «Белой ласточки». Немного не дойдя до конюшни, я присела на стоящую около соседского забора бочку и задумалась.

Девять лет назад я приехала в Эннаву в старом фургоне своего отца. Восемь месяцев мне потребовалось, чтобы пересечь половину страны и добраться от западной границы до Коселя, маленького городка во владениях самого князя. От него до столицы можно было доехать всего за пару суток, но каким огромным казалось это расстояние, если считать его не в ажелях и не в днях пути! Столичная Эннава была огромным городом, торговым сердцем страны, а Косель располагался посреди зеленых пастбищ и больше походил на большую деревню, чем на город. Половина жителей выращивала скот, а вторая половина занималась выделкой кож или что-нибудь мастерила из них.

Заглянуть в Косель мне посоветовал торговец, с которым мы разговорились на постоялом дворе в Эннаве. В отдаленных поселениях (как новый знакомый рассказал неопытной мне) встречались зажиточные люди, которые были не прочь купить кожаные сапоги и плащи, несмотря на высокую цену. Такой товар не портился со временем, и его следовало иметь при себе на всякий случай. Я сделала крюк, рассчитывая, что рано или поздно поездка окупит себя.

Стояла ранняя осень, в грушевых садах поспевали плоды, но идиллию прекрасного дня нарушили чьи-то вопли.

— Ты убийца! — кричал незнакомец. — Убийца, изувер и обманщик!

Голос захлебнулся, как если бы его обладателя ударили. Я подхлестнула лошадку, чтобы та ехала быстрее.

Единственная площадь Коселя оказалась заполнена людьми, поэтому мне пришлось остановить Белоножку и привстать на козлах. По периметру неправильного круга были расставлены торговые палатки, а в центре находился деревянный помост. Такие использовали во время деревенских собраний и с них же озвучивали важные новости, вроде даты сева или объявлений о смене управителей. Сейчас на возвышении находились трое людей, один из которых носил на шее деревянную колоду.