— Кристина, тебя искали и мать, и брат, — он старается говорить спокойно, в меру учтиво, в меру отстранённо. — На замок напали. Нужно срочно уходить…

Девушка неожиданно опускается прямо на ступеньку, ткань платья струится вокруг, точно густые пролитые сливки. В левой руке зажата толстая книга в контрастно тёмном кожаном переплёте.

— Я так и знала, что ты просто всё придумал про ту девушку. Не было никакой другой девушки, правда? Тебя заставили меня бросить.

Нет, родственнички, похоже, не преувеличивали… надо срочно отправлять ее прочь из замка, не хватало только встречать Артевиля с таким довеском — не самой адекватной девицей в комплекте. Впрочем, какой бы неадекватной она не была, смерти уж точно не заслуживает. А то, что Артевиль не оставит в живых никого, камня на камне не оставит, сомневаться не приходилось.

— Идём, — он ухватил Кристину за руку и решительно потащил за собой вниз по лестнице, молясь всем тринадцати безымянным богам, чтобы успеть отправить её прочь из замка. — Быстрее.

Она не сопротивлялась. Зверьки бежали впереди них, периодически касаясь ног Сартвена бархатными мягкими боками.

* * *

Каменные стены замка ещё удерживали внутри прохладу, но снаружи жар обступившего замок пламени кажется нестерпимым, солёная липкая влага стекала по лицу, но узкая ладонь девушки в его руке была сухой и прохладной, словно он и правда вёл за собой призрака — Макилан с трудом избавился от соблазна оглядываться ежеминутно, от наваждения, будто здесь, под открытым солнцем, Кристина Альтастен растает, истлеет, как видение. Смерчики послушного ему ветра закручиваются вокруг, пытаясь разогнать жар, но даже на таком элементарном действии ему трудно сосредоточиться.

Они опоздали. Там, где был пруд, теперь зияла огромная пустая яма, по берегам которой неаккуратными вонючими кучами были навалены камни, влажные бурые водоросли, повсюду валялась дохлая рыба, какой-то утонувший мусор. Ни одного человека. В центре озерка чернело металлическое кольцо — дверь в фамильный тайный подземный ход. Заперто. Люк не поддавался ни рукам, ни магии Сартвена, вероятно, какая-то хитрая конструкция на случай преследования.

Они опоздали…

Высокий режущий голос Кристины раздаётся за спиной, Макилан вздрагивает и оборачивается, вздрагивает вторично — тёмную книгу Кристина по-прежнему держит в левой руке, а вот в правой… В вытянутой правой она сжимает довольно грязный, потемневший от времени, воды и ила человеческий череп.

— Боги, Кристина!

— Лорд Марктур Вадарис, — грустно и как-то пафосно, точно участвуя в дешёвой пьесе, повторяет Кристина. — Ты знаешь, Лан, если бы не он, я бы пошла топиться именно сюда, а не на ту реку, и, вероятно, успела бы утопиться, прежде чем прибежал Крис… Но мне показалось, что лежать здесь, вместе с ним, не особо приятная вещь. Он и при жизни мне не нравился.

— Вадарис? — имя знакомое. Макилан протягивает руку и забирает череп, но вот он-то, как раз ничего ему и не говорит. Вадарис! Бывший маг семейства Альтастен! Пропал лет десять назад по официальным данным… с огромным трудом он сосредатачивается на болтовне Кристины:

— Тянул руки, куда не надо, — нараспев продолжает девушка. — К чужим дочерям, к чужим сокровищам… Но чужие сокровища и чужие женщины бывают убийственно строптивы, у-бий-ствен-но, Лан, — она внезапно раскрывает книгу, Макилан невольно бросает взгляд на страницы, точнее, туда, где должны быть страницы и…

Святые боги.

— Кристина, — у него даже голос охрип. — Кристина, тебе надо выбираться отсюда. Как можно быстрее и как можно дальше. И никому не показывать своё… сокровище. Маги охотятся за ним, оно не должно к ним попасть.

— Все они будут лежать на дне, — Кристина выхватывает у Макилана череп и швыряет в кучу ила, а потом снова вцепляется ему в руку, поглаживает ладонь подушечкой большого пальца.

— Их много. И они прекрасно умеют убивать на расстоянии. Кристина, всё очень, очень серьёзно! Ваша мать, ваш брат волнуются о вас… Вы знаете, как открыть проход?

— Если бы волновались, то были бы здесь, но они ушли, — сумасшедшая или нет, но в логике ей не откажешь, и реальность она отображает отлично. Вот только реагирует на всё… странно. Неестественно. — Да, отец рассказывал мне об этом. Открыть проход очень просто.

Девушка подходит к кольцу и вкладывает свой медальон — из сердолика, конечно, родовой камень Альтастенов — в углубление в центре.

Проход открывается.

У Макилана же будто камень с души свалился.

— Слава богам, бегите, Кристина… я прошу вас, не медлите!

— А ты?

Её прозрачные голубые глаза смотрят доверчиво, распахнуты широко-широко, светлые пушистые ресницы — ни дать ни взять наивный ребёнок, но при этом взгляд совершенно непроницаем. И Макилан не может сказать, что она думает, что чувствует — и чувствует ли? Сейчас Кристина не кажется ему призраком — кукла. Прекрасная фарфоровая кукла, внезапно ожившая по воле злого мага или злого рока — что, по сути, одно и то же.

— Я тоже, конечно, буквально через час за тобой отправляюсь, милая, — он пересиливает себя и подносит её руку к губам, прижимается к гладкой холодной коже. — Ты же хорошая девочка?

— Отец сказал хранить его сокровище, — Кристина резко отдёргивает руку, подходит к кольцу и надевает ромбик из сердолика на шею, а Макилан с отчаянием следит, как закрывается спасительный люк. — Я не могу уйти и взять его с собой, понимаешь? Нам всем придётся остаться. Отец говорил, последний из рода должен хранить ключик. Все ушли. Я — последняя.