— Так надо, — в итоге мрачно сказала я лошади, ухватила её воздушным потоком за столь удачно болтающиеся поводья — благодарение богам, что она по каким-то причинам осталась нераспряженной, и просто повела, не глядя больше ни в её карие насторожённые глаза, никуда.

И она пошла.

* * *

Родерик ехал на лошади, а я так и вела её послушным мне воздухом, стараясь отойти подальше, чтобы не смущать и без того испуганное животное.

— Род, — окликнула я парня, не зная, какие слова подобрать и как лучше донести до него свою мысль. — Если вдруг мы всё-таки не успеем… Будь осторожен, ладно?

— Что ты имеешь в виду?

— Я по поводу лорда Артевиля. Несмотря ни на что…

— Кори, — мальчик усмехнулся. — Иллюзий я никаких не питаю. Я ему не нужен. Никогда не был нужен, во всяком случае сам по себе. А ключ… странно, что он мне его отдал, если это такая ценность, впрочем, по факту вышло так, что не отдал, а хитро, рискованно спрятал.

Я хотела ещё что-то сказать, но внезапно раздался оглушительный грохот — мы с Родом еле успокоили вздыбившуюся лошадь, усилился едкий запах гари. Я заозиралась по сторонам. Белые камушки гравия, которыми была выложена дорога к центральным воротам, потемнели. Странным образом воцарившаяся после шумовой вспышки тишина была нарушена самым нелепым образом — шлёпающими звуками сбивчивых шагов. Откуда-то сбоку вынырнул человек, сгибающийся, словно под тяжким грузом — и лихо припустил к центральным воротам. Знакомый силуэт…

Он же собирается их открыть!

Центральные ворота, через которые я проезжала всего несколько раз, с Кристемом и его дядей, запирались до безумного просто — на весьма внушительную металлическую щеколду. Пару раз их отворял специальный привратник, один раз ворота и вовсе были открыты — в замке Альтастен нападений и нежеланных гостей совершенно не ждали. Сейчас ворота — тяжелые, деревянные, с металлической каймой по всему периметру — были закрыты. Мне показалось, что маги снаружи не слишком-то и стремились их выбить — им это было неинтересно. Торопиться они не торопились, бояться — не боялись.

И всё же… я дёрнулась, не зная, что предпринять и как остановить бегущего, но меня опередили. Я почувствовала, как где-то рядом сжимается воздух, успела удивиться магии там, где, как я думала, нет никого — но фигурка уже была у ворот, руки мужчины вцепились в металлический край затвора — и резко, явно с усилением той же магией, оттащили в сторону.

Секундой позже воздушные путы спеленали его, уронили на пыльный подкопчённый гравий и потащили прочь от ворот, словно перекати-поле. А ещё через секунду ворота распахнулись, и я увидела группу людей, на первый взгляд напоминающих нищих у храма одного из безымянных богов в праздничный день — оборванных, грязных, со слегка безумными небритыми и худыми лицами, впереди которых, словно фокусник, ведущий за собой стайку дрессированных крыс, шёл он, Иримус Артевиль, легко узнаваемый по длинным мышино-серым волосам, немытым, наверное, со времени восстания в Старнике.

Я ожидала увидеть чудовище, жуткого монстра, но на монстра лорд-маг и бывший владелец седьмого замка никак не походил. Впрочем… Присмотревшись, я увидела-таки последствия изощрённых пыток — лицо заговорщика покрывали странные тёмные шрамы, словно его разрезали на кусочки, а потом передумали и неумело сшили обратно. Оживили, а вот душу вложить забыли, и теперь эта огромная тряпичная кукла, по недоразумению сохранившая огромные магические способности, бродила по Корину с толпой таких же безумных, мёртвых и пустых внутри людей, сжигая, убивая, стремясь найти свою собственную суть. Такой запросто мог заменить девушке руку на крыло, просто так или по чьему-то заказу — впрочем, скорее, последний вариант. Такому, как он, действие без выгоды вряд ли будет интересно.

Краем глаза я уловила движение сбоку — выступившую на дорогу чёрную тень, и повернула голову, с трудом оторвавшись от зачинщика восстания в Старники — и по совместительству, надо полагать, виновника всех моих бед.

А человек в чёрном плаще посмотрел на меня пронзительными светлыми глазами в обрамлении тёмных ресниц. Моргнул.

Оставленный без внимания предатель подскочил и рванул в сторону Артевиля, точно заяц:

— Господин..!

Артевиль равнодушно взглянул на лорда Лиарда Джастина, почти неузнаваемого с этим писклявым голосом, в этой рабской коленопреклонной позе, — и я едва заметила лёгкий пасс рукой. Огненный столп пламени охватил с головой склонившегося наставника Кристема — моментально запахло палёным мясом, а визгливый вопль, который издал несчастный маг, слишком поздно и неверно выбравший, на чьей стороне играть, был непродолжительным и полным неимоверной боли.

Артевиль, казалось, его даже не услышал. Он посмотрел на меня. На Родерика, застывшего рядом, пытающегося удержать на месте ошалевшую лошадь, которой, кажется, успел прикрыть глаза, так что огненного всполоха она не увидела. На Макилана Сартвена, не сводящего с меня своих удивительных серых прозрачных глаз. И, наконец, на тоненькую светловолосую девушку, вынырнувшую из-под его руки — Кристина. Боги, откуда она-то здесь? Зачем?

Ничего не отразилось на сшитом-перешитом лице Артевиля, ни радости, ни возбуждения, ни предвкушения, ни ненависти. Посмотрев на каждого из присутствующих по очереди, он вдруг остановился на мне. И его голос, совершенно… обычный, мужской, с лёгким простудным сипом, этакой надтреснутостью, никак не наводил на мысли о значительности самого говорящего: