Сначала это был даже относительно приятный сон. Я находилась в каком-то замке и тоже наверху — за каменным ограждением за золотистой полоской песка виднелось море. Замок был очень похож на тот, реальный — и все же отличался неуловимыми мельчайшими деталями. Я смотрю в бескрайнюю, пустую, темно- синюю холодную гладь. Жду. Не помню, не могу вспомнить, кого, но жду.

Ожидание тревожит, холодит кожу, подталкивает в спину, как морской ветер.

— Госпожа…

От этого голоса я вздрагиваю и оборачиваюсь. За спиной стоит тот самый маг, очень близко, в шаге от меня. Он слишком легко одет — подрагивающая на ветру светлая рубашка, заправленные в сапоги брюки. На него даже смотреть холодно!

— Он вернётся, госпожа. Обязательно.

Я не верю ему, но поверить хочется, очень… улыбаюсь, ведь надо казаться спокойной и сильной. Маг неожиданно протягивает руки и сжимает мои ладони своими теплыми сильными пальцами. Обе, обе ладони! Даже сквозь сон я так счастлива. И это несмотря на то, что понимаю: вот так позволять ему касаться себя — неправильно. Но я не отдергиваю руки. Маг, такой страшный для других, кажется сейчас совершенно безобидным, безопасным… даже покорным. И моя тревога, ожидание, ноющее, как воспаленный зуб, немного отступают. Он — вернется.

Я просыпаюсь с бешено колотящимся сердцем. Что это? О чем это? Воспоминания о прошлой жизни, прорывающиеся сквозь пелену забвения? Насколько они искажены новыми впечатлениями? Кто такой "он" и откуда "он" должен вернуться? Ничего не помню. Не хочу думать.

Если верить Орису, завтра, если лорд Кристем не вздумает перепродать "леди Птицу" за неслыханную дерзость, проявленную в отношении хозяина и наследника замка Альтастен, а также его высокочтимой рубашки, у меня начинается новая жизнь.

…опять.

Глава 9.

…В эту самую новую жизнь Орис потащил меня буквально за шиворот сразу же после завтрака. С Мари мы не обменялись и парой слов по очень простой причине — на завтраке ее не было. Я старательно отгоняла мысли о том, чем она может сейчас заниматься и с кем, как бы то ни было, совместить улыбчивую и всю какую-то свежую на вид Мари с образом потасканной заплывшей развязной особы, который обнаружился у меня в голове, не получалось. Но, в конце концов, даже если Родерик прав — это меня не касается. С учетом беспечно-легкомысленного настроения рыжеволосой девушки и отсутствия клейма на ней выбор этого жизненного пути вполне мог оказаться добровольным. Но кто знает, что произошло в ее жизни до этого выбора. Меняло ли это что бы то ни было в наших отношениях, моем к ней отношении?

Мне некогда было подумать об этом.

Родерика на завтраке тоже не было, и на все мои вопросы о нем Орис отмахивался с самым что ни на есть оскорбленным видом, так что, кроме выдавленной из сжатых узких губ управителя фразы "прохлаждается на целительской койке", я ничего не добилась, но это было лучше, чем ничего.

Таким образом, я была доставлена к наследнику замка Альтастен в качестве щедрого подарка — не хватало только красной атласной ленты, завязанной бантом на груди. Интересно, кто был непосредственным покупателем, неужели мать — леди Далила? Незнакомый мне дядя наследника, лорд Мэгран (который храпит)? Или кто-то другой, о ком я еще не знаю? Тот мужчина, кажется, Мад, который привёз меня в замок и настоял на клейме?

Перед тем, как зайти в комнату лорда Кристема, Орис критически меня оглядел — волосы я заплетать не стала, хотя Мари когда-то и предлагала свои услуги, я так ни разу к ней и не обратилась, по привычке просто расчесала, и они беспорядочно свисали по спине и плечам. Платье от замковой портнихи с бесстыдно открытыми плечами вызвало в моем степенном смотрителе бурю сдержанного негодования, и он столь тщательно задрапировал мои плечи, словно один их вид мог глубоко и непоправимо травмировать благородного юного хозяина. Пожалуй, такая целомудренность успокаивала: на мой взгляд, одной "женщины для утех" было более чем достаточно.

Наконец, после того как, кажется, даже перья на крыле были поправлены одно к одному, перед нами словно сами собой распахнулись двустворчатые двери, и я прошла мимо замершего почти в комично-преувеличенном поклоне Ориса внутрь, в святая святых. Он нагнетаемого пафоса и торжественности ситуации, важно насупившегося управителя, хотелось нервно расхохотаться в голос.

Покои лорда Кристема представляли собой ряд смежных комнат. Надо полагать, черно-серый ковер с причудливым орнаментом традиционно скрывал за собой проход в ванную и уборную, а за малоприметной дверью, едва заметной на фоне единственной пустой свободной стены, скрывалась спальня. Все остальное пространство буквально кричало о разнообразных, спонтанных и непредсказуемых интересах своего владельца.

Стены были покрашены в чёрный. Контрастная белая мебель светилась в матовом сиянии магических светильников: две небольшие софы, открытые книжные полки и несколько закрытых стеллажей, пара стульев. И везде, абсолютно везде что-то стояло, лежало, валялось или вываливалось. Глобусы: от огромных, диаметром в вытянутую руку, до совсем компактных, размером с кулак, разукрашенные столь различным образом, что складывалось впечатление, будто они изображают разные планеты, — а может, так оно и было. Песочные часы, тоже разных размеров и форм с разноцветным песком, одни даже с бирюзовой водой и изумрудными водорослями, имитирующие кусочек океана. Пара черепов, не человеческих, слава богам, но определить, кому они принадлежат, мне затруднительно. Книги, очень много книг — на полках, на диванчиках и даже на стульях и на полу. Каменные чернильницы, глянцево переливающиеся перламутровыми и зелёными боками. Свечи — новые и оплавленные, высокие столбы и низкие пеньки цвета топлёного молока, темно-кофейные и насыщенно-фисташковые. Непритязательный, но крепкий цветок в керамическом горшке с мясистыми темными листьями и несколько пустых горшков, стыдливо демонстрирующих давно засохшие голые стебли. Недоделанная статуя из какого-то гладкого белого камня, с единственной победно вытянутой к потолку рукой. Странный музыкальный инструмент из красного дерева с натянутыми крест-накрест металлическими странами. Несколько разнородных мечей, хаотично закреплённых над погасшим камином.