— Предки прекрасны, — Кристем тоже зашёл в беседку, опустился на краешек каменной скамьи. — Но только не тогда, когда их портретами тычут тебе в лицо с самого рождения, заставляя молиться на них, словно ты потомок одного из безымянных.

— Мне не с чем сравнивать, но звучит действительно неважно.

Кристем улыбнулся, но потом снова покосился на воду.

— Магия воды была изначально доминирующей способностью магов в нашем роду. Ненавижу воду.

— Но ведь маги появляются не в каждом поколении? Разве вас не должны были, как бы это сказать, наоборот, особенно ценить за ваши… способности?

— Не совсем так. Выучиться магии до определённого уровня может любой носитель крови владельцев замков. Например, лорд Мэгран, брат отца, учился в Коринской Академии несколько лет и немного владеет воздухом, водой и огнём, на самом начальном уровне. У отца были другие интересы, он не развивал свой дар, тоже, в общем-то, незначительный. А вот прадед занимался серьёзно. Мама — другая история, её семья не имеет отношения к замкам, в её роду магов не было совсем, хотя появиться в целом могли, случайно. Такое случается… Для мамы мои способности ничего не стоят. Магия для неё — лишь способ жить комфортнее и удобнее, это может обеспечить и приглашённый маг со стороны. Чаще так и бывает. А сейчас, после событий в Старнике, маги стали ценнее — и в то же время для людей, далёких от этого всего, негативный осадок будет еще долго смываться.

— Леди Далила хочет…

— Я знаю, что она хочет. Но я, я этого не хочу. Я хочу быть свободным, а это всё — замок с его бесконечной рутиной, необходимость жениться на выбранной матерью женщине, продолжить род — это всё ужасно, Кори. Это даже звучит ужасно! Я хочу быть свободным и самому решать, чем заниматься и кого любить, когда и с кем заводить детей. И какой стихией владеть! Но Ристи сошла с ума из-за того мерзавца, а дядя с молодости предпочитал женщин для утех и так и не обзавёлся семьёй, вот меня и сделали крайним. Надо было вовремя свихнуться тоже.

— А что не так с водой? — примиряюще спросила я.

Кристем отвернулся, но мне показалось, будто щёки его предательски вспыхнули.

— Когда мне было лет пять, Мэгран решил учить меня плавать, ну и бросил в это озеро, недолго думая. Магический дар просыпается чуть позже, обычно годам к семи… я чуть не утонул. Здесь очень глубоко, не знаю, каким местом думали предки, может, хотели докопать до центра Вселенной?

А потом отец. И я должен был ему помочь, но не смог. Не смог!

Прохладный маленький смерчик закружился вокруг нас — слабый, отчаянный. Я могла бы развеять его в момент, но не стала. Мне не хотелось ему возражать.

Краем глаза я отметила, как что-то мелькнуло, плавно опускаясь на землю. Перо выпало из крыла — бывает. Серебристо-голубоватое, в подступающих сумерках оно почти сливалось с белым камнем беседки.

Мой воздух послушно подхватил перо и мягко, незаметно потащил его в сторону пруда, дальше, дальше. Удерживать предмет над водой неожиданно оказалось труднее, но всё же я заставила перо отлететь подальше. Оно упало в озеро и застыло — обычного, немагического ветра поблизости не наблюдалось.

— Господин Кристем!

— Я же просил не звать меня так! — хозяин обернулся. — Что случилось?

— Перо в воду упало, вытащить надо, — демонстративно уныло пожаловалась я. — Не стоит оставлять тут лишних следов моего пребывания да и мусорить не хочется, помогите, пожалуйста.

— А как оно там оказалось? — с подозрением спросил Кристем.

— Так ветром унесло.

Хозяин столь же демонстративно оглядел окружающее пространство, настолько безветренное и замершее, насколько это вообще возможно. Не шевелилось ничего.

— Гм. Кори, зачем, я не могу…

— Помогите мне, — тихо говорю я, подхожу и кладу руку ему на плечо. Сегодня и только сегодня я разрешила себе всё. — Помогите себе.

— Я же сказал, что не могу! — хозяин повышает голос, и в нём отчетливо проступают панические нотки. — Я не могу!

Его воздушный смерч слишком слаб, чтобы пригнать перо с середины озера, и тем более слаб, что я не помогаю ему — а сказать по правде, Кристем слишком привык на меня полагаться, хотя и чисто инстинктивно, неосознанно. Он не может даже притащить мне намокшее перо.

— Пожалуйста…

Не знаю, зачем я его провоцирую, к чему подталкиваю, чего я хочу добиться. Разве что восстановления некой высшей справедливости, недоступной для меня самой. Я должна была стать собой полностью, а Кристем наладить контракт с утраченной по глупому совпадению прихотей судьбы стихией. Он смотрит на меня недовольно, как обиженный обделённый конфетой ребёнок, и я гашу невольную улыбку, но не отвожу преувеличенно-жалобного взгляда.

Наконец игра в гляделки хозяину надоедает, и он со вздохом переводит взгляд на озерцо. Сначала поверхность воды совершенно гладкая и непожвижная, как зеркало, но потом в самом центре начинается лёгкое волнение, вода кривится и ёжится, по водной глади бегут торопливые мурашки, словно кто-то сунул в мирно спящую воду ледяные ладони. Сильнее, сильнее… рябь переходит в волны, то тут, то там закручиваются крошечные водовороты.