— Истории Сэйнта — это его личное дело, — сказал я, вставая и следуя за ней на кухню, где она начала готовить завтрак. — Но я могу сказать, что правила — это то, что он использовал, чтобы придать смысл миру, когда у него отнимали вещи, которые были вне его контроля. Если ты хочешь легкой жизни с ним, тогда просто делай, как он говорит. Хотя лично я считаю, что подталкивать его к проверке правил — это неплохо. Это помогает ему увидеть, что вещи не всегда должны быть под его контролем, даже если ему легче жить, когда это так.

— Я думаю, это не имеет значения, пока с ним все в порядке, — размышляла она, разогревая сковороду, чтобы начать готовить яйца. К счастью для Сэйнта, в школу по-прежнему регулярно доставляли еду, и Монро даже начал добавлять некоторые из наших конкретных пожеланий к заказам, чтобы мы могли продолжать есть то, что нам нравится. Были некоторые нехватки, которые было трудно достать, но деньги решали все, поэтому Сэйнт просто начал доплачивать за любые дополнительные блюда, которые он хотел, и это означало, что его яйца и авокадо все еще были в меню.

Я придвинулся вплотную к Татум, пока она работала, мои пальцы прошлись по всей длине ее бедер и оставили черные следы от древесного угля, когда она рассмеялась и без особого энтузиазма отмахнулась от меня. Но каждый раз, когда она это делала, я просто рычал и все больше вторгался в ее пространство, мои пальцы скользили по внутренней стороне ее бедер, спускались по шее, скользили под рубашку в поисках соска.

Этого было недостаточно, чтобы помешать ей готовить еду, но по тому, как ее дыхание становилось тяжелее, я понял, что это возымело желаемый эффект.

Сэйнт вышел из склепа без рубашки и блестящий от пота. Его взгляд скользнул по черным отметинам, оставленным углем на бедрах Татум, и я насмешливо ухмыльнулся ему, когда он раздраженно зарычал.

— Доброе утро, — сказала Татум, снова отталкивая мои руки, когда сделала шаг к Сэйнту, но он только кивнул, прежде чем повернуться и направиться в свою комнату.

Когда он уходил, я заметил темные кровоподтеки на его ребрах, там, где я ударил его прошлой ночью, и был вынужден признать, что это, возможно, был немного идиотский поступок. Но он назвал нашу девушку шлюхой, так что я не сожалел об этом. И тот факт, что он также не обвинил меня, говорило о том, что он согласен с тем, что заслужил свое.

Сэйнт остановился, заметив рисунок на кофейном столике, и стиснул зубы, когда взял его и вырвал страницу из книги.

— Не надо! — Закричала Татум, отбегая от меня, чтобы спасти рисунок до того, как Сэйнт успеет швырнуть его в огонь, и, к моему удивлению, он действительно остановился.

— Тебе это нравится? — спросил он, насмехаясь над неопровержимым доказательством того, что он был человеком, в то время как я хихикал, как мудак, каким и был.

— Да. Пожалуйста, не уничтожай его, Сэйнт. — Татум протянула руку за страницей, и я ждал, что Сэйнт все равно бросит ее в огонь, как кусок дерьма, которым он и был, но вместо этого он просто нахмурился и медленно протянул ее ей.

— Давай возьмем рамку и повесим ее над каминной полкой, — предложил я, моя улыбка стала шире, пока я ждал, что он набросится на меня.

— Тебе не кажется, что ты заходишь слишком далеко, — пренебрежительно ответил Сэйнт, его взгляд был направлен на Татум, а не на меня. — Но поскольку ты так явно влюблен в меня, Киан, может быть, в следующий раз я буду позировать тебе с обнаженным членом, чтобы ты мог нарисовать себе что-нибудь, на что можно подрочить.

Он ушел, не сказав больше ни слова, торопливо поднимаясь по лестнице, чтобы наше небольшое общение не нарушило его график, и мне пришлось окликнуть его, как только я оправился от удивления, что он не взбесился.

— Да, пожалуйста, малыш. Но помни, когда я буду трахать тебя, я буду сверху! — Крикнул я ему вслед.

Он послал меня через перила, а затем тяжелый стук закрывшейся двери ванной оторвал его от нас.

Татум торжествующе ухмыльнулась, держа свой драгоценный рисунок между пальцами, и я тоже не смог удержаться от ухмылки. Было что-то чертовски опьяняющее в том, чтобы заставить эту девушку улыбнуться.

Звук поворачивающегося в двери замка привлек наше внимание, и Монро вошел в Храм, тряся головой, как собака, чтобы стряхнуть влагу с волос.

— Как дела сегодня утром? — спросил он, когда Татум вернулась, чтобы начать одеваться, а я решительно устремился за ней.

— Все хорошо, — заверил я его. — Сэйнт вернулся к своему прежнему бодрому состоянию, Блейк все еще не вылез из своей пещеры, а Татум как раз спрашивала, можем ли мы вдвоем заставить ее кончить, прежде чем Сэйнт выйдет из душа.

— Что? — пискнула она, поворачиваясь и свирепо глядя на меня. — Я ничего подобного не говорила.

— Это подразумевалось, — сказал я, хватая ее за талию и разворачивая лицом к Монро, пока он хмуро смотрел на меня.