Как раз в этот момент Эссос сделал глоток кофе и, откашлявшись, выгнул бровь и посмотрел на меня поверх своей кружки.

— Тогда просто скажи, когда мне это сделать.

Покраснев, я встала рядом с ним. Облокотившись на перила, я посмотрела на пляж, любуясь видом.

— Как это работает? Мы действительно здесь? В Калифорнии, или это все магия или что там у тебя?

— Ах, будет не очень весело выдать все свои секреты в первый же день, не так ли? — он подмигнул мне, а затем прислонился к перилам, осматривая меня.

— Тебе не кажется, что уже настал второй день? — я посмотрела ему в глаза, провоцируя отвести взгляд, но он этого не сделал. Вместо этого потянулся к синяку на моем лице, но не коснулся его. Эссос сделал шаг ближе, и я почувствовала себя цветком, раскрывающимся навстречу солнцу. Хотя отек на моем лице уже почти сошел, этот синяк еще несколько дней будет напоминать о случившемся. Конечно, я, предполагала, что он начнет заживать, как и в смертном мире.

Власть Эссоса надо мной ослабла, когда он откашлялся, но не отошел, как и я.

— Это лишь скучное сочетание и того и другого. Мой мир существует рядом с твоим. Моя сила позволяет миру быть более сжатым и лаконичным, чем твой мир.

Когда люди умирают, они хотят видеть то, что знают… это помогает им перейти. Ты не знаешь этот дом, но ты знаешь Калифорнию; знаешь пляж. — он сделал паузу, задумчиво изучая мое лицо. — Хочешь, я уберу твои синяки?

Я осторожно коснулась синяка вокруг моего глаза и задумалась над его предложением. Появилась уверенность, что отек сошел благодаря Сибил.

— Они не заживут сами по себе?

— Заживут. Ты мертва, но поскольку еще не перешла в загробный мир, твои раны, полученные перед смертью, будут видны. — он сделал глубокий вдох, прежде чем продолжить, как будто ему действительно было больно говорить: — Ты… ты утонула, могу представить, что чувствовала, когда вспомнила об этом. Просто так твое тело пытается смириться со смертью.

— Поэтому мне было так холодно? — сказала тихо. Я ощущала тепло, исходящее от его тела, и не знала, связано ли это с прохладой утреннего воздуха или с чем-то еще, но меня тянуло к нему, словно я пыталась его найти.

— Да, но больше не должна этого чувствовать. У меня не было подобного опыта, но обычно, как только ты принимаешь свою смерть, твое тело компенсирует это. Представь, что это акваланг. — на этот раз, когда он поднес руку к моей щеке, я почувствовала легкое прикосновение его костяшек к моей коже. — Ты так и не ответила на мой вопрос… хочешь ли ты, чтобы я тебя исцелил?

Я дотронулась до того места, где он прикоснулся ко мне. Его голубые глаза изучали мое лицо так внимательно, что, если бы рядом танцевал динозавр в юбке, я не думала, что мы бы его заметили.

— Нет. Сейчас это единственное, что кажется реальным.

Моя рука задержалась чуть дольше, прежде чем я опустила ее и плотнее затянула халат вокруг себя. Холод вернулся, вызвав дрожь по спине. Эссос снова поднял руку, но на этот раз он нежно провел тыльной стороной костяшек пальцев по моей руке, тепло от его прикосновения распространилось по всему телу. Оно настолько слабое, что, если бы я не видела, как он это делал, то скорее бы подумала, что мне это привиделось.

— Это ты был вчера? Согрел меня? — спросил я, уже зная ответ.

Эссос подмигнул, выглядя при этом по-мальчишески.

— Не говори об этом Сибил. Я не должен давать никаких привилегий. — я рассматривала его лицо, наконец-то имея возможность увидеть вблизи. Его черты казались нереальными, словно Микеланджело создал его из мрамора и отточил до совершенства. Его голубые глаза были цветом толстого льда над водой. Вчерашняя щетина исчезла, вместо нее красовалась гладкая, словно только что побритая острой бритвой кожа.

У него запоминающееся лицо, и я была уверена, что узнала бы его, если бы видела раньше. В то же время он казался таким знакомым, как будто я уже была здесь раньше, стояла на этой площадке и пила кофе вместе с ним, готовясь встретить день вместе.

— Я никому не расскажу твой секрет, — пообещала я.

— Честно говоря, разговор с тобой наедине, также противоречит церемонии, — предупредил меня Эссос, закатывая глаза.

— Церемонии? — спросила я, заинтересованная, кто установил все эти правила.

Прежде чем он успел ответить, выбежали собаки, радостно виляя хвостами. Серая собака, которая вчера облизывала меня, прижалась к моей руке, намекая на то, чтобы ее погладили. Эссос, видимо, готовый к натиску, поставил свой кофе на перила.