Голая Мира стояла ко мне спиной и держа футболку за плечи, разглядывала надпись. А я разглядывал голую Миру. Всё было при ней, и талия, и попа, и ножки, но такое, узенькое… как бывает только у азиаток.

— Ого, — сказала она, — Хуйстон!

— Хьюстон! — поправил я.

Не оборачиваясь, она сделала ладонью движение вперед и дверь захлопнулась, чуть не прищемив мне нос — едва успел отпрянуть. Сама, сука, захлопнулась!

Нет — это немыслимо! Набулькал в бокал коньяка и только хотел глотнуть, как из ванной легкой походкой выпорхнула Мира. Промокая полотенцем влажные волосы, она приблизилась ко мне и со словами:

— Не делай из выпивки культа! — отобрала бокал и выдула половину содержимого, при этом даже не поморщившись.

Вот это я понимаю — наш человек! — подумал я, проникаясь к ней дополнительной симпатией.

— Есть, какая-нибудь еда? Жрать хочу, сил нет! — широкая не по размеру футболка сползла на одну сторону, соблазнительно оголив плечико, да еще и торчащие грудки, очертания которых легко угадывалось под тонкой тканью, усиливали впечатление.

Отгоняя похотливые мысли, я направился к холодильнику. Не мог же я все сожрать, наверняка, что-то осталось.

Как оказалось — осталось.

Черная икра в красивой вазочке и фрукты. Интересное сочетание. Ни то ни другое я не люблю, потому, собственно, и осталось.

О своей находке я сообщил Мире.

— Отлично! — сказала она к моему удивлению. — Тащи сюда, а сам иди мыться — от тебя воняет окурками, как от мусорной урны.

Тут бы надо было обидеться, а я, наоборот, обрадовался — если девушке есть дело до моих запахов, значит… в общем, тут был простор для фантазии.

Странно, несмотря на сказочное количество выпитого, прогулка по ночному Баку привела меня в чувство. Даже способность думать о сексе осталась.

Намывался я тщательно. Потом еще сделал контрастный душ, меняя горячую воду на холодную. Впрочем, летом в Баку, холодная вода — это условность, а горячей и вовсе в большей части города нет. Но здесь была.

В оконцовке я тщательно вытерся, потом обернул полотенце вокруг бедер, сбрызнулся одеколоном, и в таком виде явился почтенной публике, гордясь своим чистым телом со всякими бицепсами, трицепсами и кубиками на животе.

Почтенная публика, в лице Миры ела черную икру чайной ложкой, закусывала попеременно айвой с грушей и запивая коньяком.

На меня она бросила лишь мимолетный взгляд и указала на дверь в соседнюю комнату.

— Иди, спи, я там диванчик видела.

Ощущение было, словно пнули по яйцам. Не сильно, так, можно сказать — ласково — но именно пнули.

Я налил себе коньяка и гордо, молча ушел на балкон. Сел в плетенное кресло и стал смотреть на звезды.

И тут уснул.

Проснулся, дрожа от утренней свежести и не смог вспомнить, как я тут оказался, да еще вдобавок голый (полотенце во сне развязалось). Нестерпимо хотелось сцать. Я вскочил и ничего не соображая спросонок и с похмелья, как был, метнулся в ванную. Сделав дела, но особо при этом не проснувшись, я направился в спальню, залез под одеяло и мгновенно опять уснул.

Вот скажите, как можно не заметить голую девушку в собственной постели?

Поздравьте меня — я не заметил.

Когда проснулся, девушка была уже одета, а взгляд её янтарных глаз полон скепсиса.

Мира напялила свои бесполые шмотки, моя футболка аккуратно висела на спинке стула.

— Ну? — сказала она.

— Баранки гну! — я испытывал сложную гамму чувств. Мне хотелось в туалет и от этого у меня был стояк, а на мне не было трусов. — Отвернись, я голый…

— Ой-ой! — пропищала она противным голоском. — Упираться своим эрегированным… хозяйством пол ночи в… в девушку — это им нормально. А тут кисо застеснялось!

— Да пофиг! — сил терпеть уже не было и откинув одеяло я умчался в ванную.

Чувствовал я себя погано физиологически и, к тому же был морально подавлен. Вся эта вчерашняя история… я даже не был уверен, сколько из того, что я помнил, случилось на самом деле. А ведь я что-то мог и забыть, что на самом деле случилось — такое со мной бывало попьяне. И вообще, чо к чему, я на пустом месте устроил этот загул? Ведь собирался просто мило провести вечер с Лейлой.

Кстати, Лейла… её ведь там знают и наверняка донесут, как безобразно я себя вел: клеился к Элле, мутил с этими шалавами Олей и Алией, изображая из себя арабского шейха, потом и вовсе явился в номер с Мирой и провел с ней ночь.

Стыдобище!

Понятно, что она мне не невеста и даже не любовница… вроде никаких обязательств, а на душе неспокойно.

Кстати, Мира… обстоятельства нашей с ней ночной встречи вдруг ярко полыхнули у меня в голове, словно подсвеченные фотовспышкой. Стало жутко.

Если б не она, эта банда малолеток запросто могла меня там кончить!

Вот я олень!

Пытаясь пригасить разгорающийся мысленный пожар, я сунул голову под струю холодной воды, энергично растер лицо, прополоскал рот.