Сильно сжав ладони, подхожу к брату.

— Привет, — улыбаюсь, едва сдерживая слезы.

Степка на аппаратах, из носа скользит прозрачная небольшая трубка. Но он в сознании. Смотрит на меня так, что я дышать не могу.

— Все будет хорошо, братик, — хочу коснуться его лица, но мне не хватает духу.

Я сейчас и правда трусиха. Самая настоящая трусиха. Никогда еще на меня не накатывала такая лютая паника. Она как первобытный инстинкт. И от нее никуда не деться.

— Этот вертолет для меня? — слабым, осипшим голосом лепечет Степка.

Я киваю. Слезы душат. Не могу держать их в себе.

— Дарина! — окликает меня Лев Сергеевич. — Мы теряем драгоценное время.

Он обнимает за плечи мою маму и ведет ее к вертолету. Врачи везут Степу туда же.

А я стою на крыше, у меня дрожат руки и коленки. Покрываюсь нервными пятнами, собираю себя по крупицам.

Главное сейчас, что у Степы появился шанс на жизнь.

И все это благодаря Льву Сергеевичу.

Операция Степы длится уже пятый час.

Как только мы прибыли в новую больницу, брата сразу забрали врачи. А маме вкололи сильное успокоительное и отвели в свободную палату.

Я заходила к ней полчаса назад, она спокойно спала. И правильно. Впереди еще восстановление брата после пересадки.

Маме точно понадобятся силы.

Сидим в коридоре с Львом Сергеевичем рядом с блоком, где проводят операции.

Я облокачиваюсь на него головой. Он такой твердый, но очень удобный.

Рассказываю ему о том, как брат родился. Вспоминаю только хорошее, обходя все его предыдущие проблемы.

Как мама покупала нам мандарины на Новый год. Как один из фондов поддержки подарил Степе игрушечный вертолет на пульте управления, и мы вместе с братом его через пару дней разбили во дворе. И как мы ездили гулять в парк развлечений и катались там на совсем малышковом аттракционе в виде поезда.

Лев Сергеевич молчит. Только прижимает меня к себе и гладит осторожно по голове. Чувствую себя маленькой девочкой сейчас.

Этот мужчина действительно помогает мне не сойти с ума окончательно. Не будь его рядом, уверена, мне бы тоже пришлось вколоть успокоительное.

Да без Давыдова вообще все бы пошло совсем по другому. Если бы ни он, мы ничего бы с мамой сделать не смогли. У нас ни связей, ни денег.

Хирург мужчина в голубом врачебном костюме открывает дверь операционного блока и выходит к нам.

Я тут же подскакиваю с места. За мной и Лев Сергеевич встает.

— Операция прошла без осложнений. Мальчика пока подержим в реанимации под наблюдением, и потом переведем в палату. Вы можете отдыхать.

— Спасибо! — эмоционально вскрикиваю я. — Спасибо вам большое!

Врач коротко кивает в ответ.

— Лев Сергеевич, — поворачиваюсь к мужчине и руки складываю ладошками друг к другу, подношу их к губам. — Я так вам благодарна.

Меня пробивает на слезы.

Я готова рыдать в голос от счастья. Сердце трепетно дрожит в груди, меня просто переполняют эмоции.

Кричать хочется.

А еще хочется просто расцеловать Давыдова за все, что он для меня сделал.

Я как маленький воздушный шарик — вот-вот лопну от переизбытка чувств.

— Я рад, что все получилось, — Отшельник улыбается в ответ.

Смотрит мне прямо в глаза.

— А можно я вас обниму? — пищу от эмоций.

Он коротко кивает, и я бросаюсь на его тело. Сильно сжимаю руками корпус, прикладываю голову к его груди.

Слезы все таки текут по щекам, я не в силах их сдержать.

— Нам нужно отдохнуть, Дарина, — осторожно шепчет Лев Сергеевич, крепче прижимая меня к своему стальному сильному телу.

Мне кажется, что я еще никогда не была так счастлива.

У брата теперь есть шанс на жизнь. Да, ограничения по прежнему будут, но это все равно лучше, чем…

Даже думать не хочу. Страшно. Очень.

И Лев Сергеевич сейчас рядом со мной. Его ладони на моей спине. И мне так хорошо…

Я уже забыла обо всем, что было совсем недавно. И про комнату, в которую мне нельзя входить, и про разговор Отшельника с Тигрицким.

Все это теперь кажется таким неважным.

Я просто таю в этот момент. Как же я благодарна этому сильному, волевому мужчине за то, что он появился в моей жизни. Что не оставил в трудный момент и подал руку помощи.