Почему он решил закончить все именно сейчас?

После того, как мы спали вместе в его кровати… после поцелуя… после той нежности, которую он только только начал проявлять.

Я ничего не понимаю.

Кусаю губу и судорожно выдыхаю.

— Лев Сергеевич, я… — фразы застревают в горле опилками.

Не могу найти правильных слов.

Не знаю, что теперь ему сказать.

— Я вам очень благодарна за все, — закрываю глаза, и слезы падают на ровную поверхность стола двумя прозрачными бусинками.

— Я знаю, — тихо, но слишком холодно говорит Лев Сергеевич.

Я не могу на него смотреть сейчас. Состояние просто потерянное и раздавленное.

Я все знала с самого начала! Я была его игрушкой. Он предупреждал, что рано или поздно я уеду из его дома.

Но почему сейчас?

Я не готова с ним попрощаться. Мне нужно было знать об этом заранее. Он должен был меня предупредить, что у нас осталось мало времени вместе!

Я бы подготовилась морально. Мне бы не было сейчас так больно. Под кожей такой холод, что до костей пронимает.

— Пиши адрес и завтракай. Я подожду тебя в комнате.

Я слышу его шаги. Он просто берет и уходит. Он обрывает все нити между нами. Возвращает меня в мою обычную серую жизнь.

Да, я должна радоваться.

Смогу с сентября пойти в институт и сдать все хвосты. Буду учиться дальше и общаться с Тиной, как ни в чем не бывало продолжу работать посудомойщицей в ресторанчике.

Но сейчас сердце на части рвется. И горький осадок стоит во рту.

Так не должно быть. Все не может закончиться сейчас.

Я не готова.

Можно было бы подождать хотя бы до конца лета…

Я поднимаю рассеянный взгляд на закрытую дверь в комнату Льва Сергеевича. Он ведь специально снял такой номер, чтобы мы не спали вместе. Он уже вчера знал, что сегодня решит вычеркнуть меня из своей жизни.

Я ему надоела.

Просто надоела…

У него может быть тысяча других девушек.

А я очередная в коллекции Отшельника. Просто не верится.

«Ну и дура же ты, Дарина!» — усмехается внутренний голос. — «Ты действительно поверила, что Отшельник сможет влюбиться в тебя?»

Я сильно зажмуриваюсь и изо всех сил стараюсь сдержать стон, вырывающихся из груди. Мне слишком больно. Неожиданно больно.

Сжимаю пальцы в кулаки и глубоко дышу, приводя себя в чувства.

Жизнь не закончилась.

И я должна благодарить Льва Сергеевича за все, что он для меня сделал. Но от обиды я просто сейчас убить его готова.

Я его ненавижу!

Он подсадил меня на этот наркотик — секс с ним, жизнь в его доме, прогулки по его лесу.

.

Это выше моих сил. И как бы я не старалась убедить себя в том, что Лев Сергеевич не был в ответе за мои возникшие чувства, болезненный спазм все равно сжимает мне горло.

Я беру ручку дрожащей рукой, в кончиках пальцев вибрирует ток. Часто моргаю, разгоняя позорные слезы. Я такая жалкая сейчас… наверно, даже слишком.

Вывожу адрес и откладываю листок. Громко всхлипываю.

Мне бы позавтракать, да от таких новостей кусок в горло не лезет. Не верится. Мне просто не верится.

Умываюсь в ванной, рассматриваю свое лицо с красными влажными глазами. У меня даже взгляд потух. Я всегда была сильной и жизнерадостной. Старалась такой быть изо всех сил. И как бы жизнь не давила, я всегда находила в себе силы и продолжала оптимистично смотреть на мир.

Сейчас даже не знаю, смогу ли.

— Дарина, — голос Отшельника и короткий стук в дверь заставляют меня вздрогнуть и схватить полотенце.

— Секунду, — отзываюсь сипло.

Быстро вытираю лицо насухо и открываю дверь.

— Нам нужно поторопиться, — Лев Сергеевич окидывает меня безразличным взглядом.

— Ладно, — киваю. — Я уже готова.

— Отвезу тебя в больницу к маме и брату.

— Хорошо.

Я заглядываю в его глаза — голубо-серые ледышки. Все еще надеюсь, что сейчас он скажет, что передумал.

Скажет, что пошутил!

И я останусь рядом с ним еще хотя бы на немного, потому что мне это чертовски нужно.

Но Лев Сергеевич равнодушно улыбается и бросает совершенно отстраненное:

— Пойдем.

На улице пасмурно. Дождь противной изморосью ложится на мое опухшее от слез лицо. Я складываю руки под грудью, а потом и вовсе обнимаю свои ребра в поисках тепла.

Ветер такой, что до костей пробивает. И в лицо продолжают и продолжают лететь мелкие капли дождя.

Я сажусь в большую машину на пассажирское сидение и пристегиваю ремень безопасности. Мужчина быстро занимает место за рулем.