Рихард хотел услышать о том, что она могла найти что-то хорошее в его стране. И она постаралась показать ему те хорошие воспоминания, которые получила для своей копилки памяти. Умолчав о тех, которые даже если бы хотела, не смогла бы забыть.

— Проведешь остаток вечера со мной? — спросил Рихард, поглаживая пальцем ее ладонь, отчего у нее что-то сладко сжималось внутри.

— Я не могу пока. Еще нет десяти. Мне нужно быть в кухне или в своей комнате, чтобы услышать звонок, — покачала головой огорченно Лена. — Возможно, позже вечером.

— Нет, — отказался он. — Мы не будем ждать вечера. Ты пригласишь меня к себе? Или мы помешаем Катерине?

Сначала она не поняла, что он имеет в виду, а потом смутилась немного, когда осознала, что речь идет о ее комнате. Маленькой узкой каморке под самой крышей, оттого со скошенным потолком. Рихарду пришлось наклонить голову даже, иначе он не помещался в полный рост. Она раньше не думала, насколько мала ее спаленка, пока не увидела Рихарда там. Было видно, что он никогда прежде не бывал в половине слуг, с таким любопытством он разглядывал каждую деталь скудной обстановки. Она видела, что он отметил взглядом свой подарок — музыкальную игрушку, которая стояла на невысоком комоде у зеркала. Туда же Рихард пристроил книги, которые нашел в библиотеке для Лены. Это было собрание сказок и легенд в бархатных обложках. Одна из них была особенно старая — с пожелтевшими от времени страницами. Издана около ста лет назад, как проверила позднее Лена по дате выпуска.

— Поговорим? — предложил Рихард, оглядев комнату. Заняться здесь действительно было нечем. И Лена вдруг поняла, что смущается больше прежнего сейчас. В больших комнатах замка с огромными потолками интимность их уединения не чувствовалась так, как в этот момент, в ее крохотной спальне. Невольно напряглась и встала за металлическую спинку кровати, цепляясь в нее волнении. Да, Рихард настоял, чтобы дверь ее комнату была приоткрыта ради приличий, но…

— Или сыграем? — Рихард заметил колоду потрепанных карт, лежащих на подоконнике. Лена уже давно забыла про них. Наверное, девушки не трогали их с тех самых пор, как уехала Янина, о чем и рассказала Рихарду, когда он тасовал колоду, перемешивая карты. А потом умолкла растерянно, опасаясь, что он будет думать о ней плохо теперь из-за этого развлечения.

— Когда нет вылетов, невероятно скучно, — произнес Рихард. — И карты становятся настоящим спасением, если нет возможности выйти из расположения. Ты знаешь какие-нибудь немецкие игры? Или может, научишь меня русским? Из немецких «на двоих» я знаю только эльферн. Она не сложная. Сыграем? Только давай так. Выигрываю я — задаю любой вопрос, и ты честно отвечаешь. Выигрываешь ты — твоя очередь задавать вопросы. Или желание. Так интереснее играть, верно?

Эльферн оказался несложной игрой, чем-то похожей на «пьяницу», в которую Лена играла с братом и Котей когда-то. Только в «пьянице» не было козырей и не считали очки в финале игры, да и карты раздавали иначе. Первым, разумеется, выиграл Рихард. Лена не сомневалась в этом — он в этой игре был опытнее, чем она. Как рыцарь, он объявил, что первый выигрыш был пробным, потому что правила были ей не знакомы, и ставки вступали в силу только со второй.

Вторую игру тоже выиграл Рихард и выбрал желание. Лена ждала, что он попросит поцелуй, сама не понимая, почему ей пришло в голову именно это. Но Рихард попросил снять косынку с головы, обнажая волосы.

— А если меня вызовут? — не могла не возразить на это Лена.

— Мама уже давно спит, а дяде абсолютно все равно. И я обещаю, я не расскажу об этом проступке, — полусерьезно-полушутя произнес Рихард. — А если будет необходимо, возьму вину на себя.

После недолгих колебаний Лена все же стянула с головы косынку. Рихард довольно улыбнулся и заправил за ее ухо прядь, выбившуюся из узла ее волос.

Третью игру снова выиграл Рихард, хотя Лена, уловившая суть игры, почти набрала победное количество очков. На этот раз был вопрос. Правда, Рихард не успел его задать — в коридоре раздался сигнал вызова из комнаты Иоганна. Тот уже закончил ужин и начинал готовиться ко сну.

— Иди, — мягко сказал Рихард. — Я буду здесь.

— Вполне возможно, он захочет, чтобы я почитала. Когда он слишком устает за день, то просит меня читать ему перед сном, — сказала Лена. — А таблетки он не любит, ты же знаешь.

— Никогда не думал, что дядя станет моим соперником за твое внимание, — проговорил Рихард, и Лена с трудом сдержала счастливую улыбку, уходя из комнаты. Ей даже пришлось прикусить губу легко, чтобы не показать своей радости. Но, наверное, ее выдали сияющие глаза, или было что-то такое в ее лице, что все равно подметил Иоганн, когда она поправляла одеяло ему.

— Ты вся сияешь, Воробушек, — проговорил он мягко. — Мне очень нравится видеть тебя такой. Что бы это ни было — сохрани это в себе подольше, хорошо? И я смотрю, тебе не терпится вернуться к кому-то… Когда я был влюблен, то тоже торопил минуты, лишь бы увидеть любимого человека. Ну-ну! Не смущайся! Я старый дурень, а такие всегда несут сущую бессмыслицу! Но беги же скорее, Воробушек. Брось это одеяло. Не надо мне читать. Возвращайся к тому, кто ждет тебя… Недаром он тоже так торопился поскорее помочь мне сегодня вечером.

Лена чуть нахмурилась, когда поняла, что Иоганн говорит о Войтеке, который помогал немцу по вечерам с процедурами. Но поправлять его не стала. Пусть думает, что она влюблена в поляка. Это поможет ей избежать лишних расспросов и ненужных подозрений.

Почему-то вдруг показалось, когда поднималась по лестнице, что Рихард ушел к себе, пока она готовила Иоганна ко сну и относила поднос с пустой посудой в кухню. Но он был там, в ее спальне. Стоял у окна, согнувшись под скошенным потолком, и наблюдал, как падает снег за стеклом. И она подошла к нему не слышно и обняла со спины, обхватывая руками его талию и прижимаясь щекой к нему. Вдыхая запах его одеколона и кожи, идущий от рубашки. Понимая, насколько глубоки ее чувства к нему.